Лора Лей
Анна в тридевятом царстве
Пролог
Все имеет свое начало и свой конец. Все проходит, и печальнее всего для человека, что проходит жизнь. Некоторым везет, и нет у них сожалений о завершении пути земного, но большинство, увы, подводит итоги и ужасается быстротечности времени и несбывшимся мечтам и неисправимым ошибкам, остающимся в памяти перед неизбежностью конца. И терзает тогда душу человека тоска о прожитых недостойно годах и принятых решениях. И даже если принимает думающий себя на склоне лет, остается горечь разочарования — мало кому удается избавиться от нее полностью.
Вот и Анна Николаевна Воронцова после смерти мужа впала в непреходящую депрессию. И если бы любила его безумно или бы жили душа в душу, или хотя бы уважали друг друга — так нет. А, поди ж ты, накрыла женщину потеря однофамильца и отца ее детей не по-детски. Причину она видела в собственной вине перед покойным, что связала с ним судьбу и не разорвала эти узы раньше. Прожили они рядом, а не вместе, как соседи, не сумев найти точки соприкосновения настолько, чтобы не чувствовать себя чужими. И ни дети, ни квартира не сделали их настоящими супругами.
Аня старалась вроде, угождала ему и родителям, зарабатывала деньги на воспитание дочери и сына и дом, вела хозяйство, не настаивала на достойной должности для мужа, не считала его доход. А отчуждение все равно не исчезало, наоборот, ширилось с годами, притупляя и без того прохладные чувства. Были ли у мужа отношения на стороне, Аня не знала, но иногда мелькала мысль — нашел бы кого, да и оставил ее. Она пару раз пыталась пуститься в романтик, но то ли мужчины ей попадались не те, то ли она сама была неправильной, но удовольствия женщина не получала и бросала эти встречи почти сразу.
Правда, последняя связь растянулась на годы, но и она стала в итоге обузой для впавшей в депрессию женщины. Вот и сейчас, возвращаясь от любовного друга, Анна Николаевна четко поняла, что эта встреча станет концом их отношений. Нет, мужчина был по-прежнему ей предан, внимателен и нежен. Да только ей все перестало быть нужным. Размышляя об этой странности, Анна вновь подумала, что не создана для парных отношений, ей более комфортно одной. И в молодости так было, а сейчас и подавно. Любовь? Была влюбленность в студенческие годы, оборванная по живому реалиями национальных разногласий и давлением семейных старшин, и после того не тянуло Анну на такие приключения. «Не для меня вся эта романтика и трепет», — сказала себе молодая женщина и вышла замуж по причине «мама желает тебе счастья с этим парнем».
Всяко было в жизни: и переезды, и войны (да уж), и нехватка денег, скандалы и болезни, друзья, обретения и утраты. Все как у большинства людей. Единственное, что не менялось во все периоды ее жизни — это работа. Даже так — РАБОТА. Анна Николаевна всегда много работала. Причины были обычные: 1-жить на что? 2-она это умела лучше всего. Именно умела: упорная, дотошная, бескомпромиссная и честная, она в любом деле добиралась до сути, тащила на себе возы производственных проблем и никогда не жаловалась на трудности, а старательно их преодолевала.
Пожалуй, работа и была ее настоящей жизнью. Вне ее Аня делала все как-то машинально, по обязанности, что ли. Дети, муж-они просто были, но… Это пресловутое НО! Почему-то не так складывались их отношения, хотя Аня делала все для них, что могла: заботилась, одевала-обувала, вытаскивала из неприятностей, любила, как умела, разговаривала, предостерегала, переживала, но полного контакта и взаимопонимания не получалось. Это сильно расстраивало женщину, однако изменить ничего она не могла. И опять винила себя и свою прямоту и честность. Аня не умела врать и притворяться, говорила, что думала всем и всегда, и считала такое поведение единственно правильным и возможным. Для себя.
Такие мысли были тяжелы, давили на сердце, изводили. Сидя в салоне самолета, она отрешилась от окружающих и пропустила взлет, питание пассажиров, постепенно задремала и увидела сон. Ей снилась она сама накануне свадьбы: серебристо-серое платье, туфли светлые на каблуке-шпильке, грустно улыбающаяся мама, как всегда элегантная, суровый дед и встревоженная бабушка в неизменном переднике поверх длинной юбки и с гладким пучком на затылке. Они ждали прибытия жениха. В комнате царила торжественная, но невеселая атмосфера, и сердце Ани сжалось от дурного предчувствия. Ей захотелось отменить церемонию и сбежать!
«Не хочу! — с чувством воскликнула она про себя. — Я не хочу за него замуж! Я вообще не хочу замуж!» Девушка глянула на родных и шагнула к матери, чтобы попросить прощения и отмену свадьбы, но тут картинка поплыла, и Аня очнулась.
Глава 1
— Мистика, — пробормотала женщина, осматривая пейзаж вокруг: голубое небо, высоченные горы с заснеженными вершинами, быструю речку, журчащую рядом с ней, мощные деревья, росшие на противоположном от нее берегу и саму себя, лежащую на гальке, больно впившейся в спину.
— Господи, где я? — Аня села, почувствовав легкое головокружение. — Что за черт?
Посидев и придя в себя, она потихоньку встала, выпрямилась и посмотрела на свои руки, ноги, тело. Все привычное, только — молодое? Ощупав лицо, женщина не нашла следов сухости кожи, морщин на ладонях тоже не было, живот был плоским, а грудь — упругой. Одежда же была той, в которой она села в самолет: джинсы-скини, вязаные свитер с широким воротом, полусапожки без каблука. И сумка, лежащая рядом. Ее большая кожаная сумка с телефоном, кошельком, паспортом, влажными салфетками, расческой, мешочком с купленными в подарок подруге серебряными украшениями, пакетом с трусами на смену и пачкой кексов из булочной, прихваченными на всякий случай в дорогу, шерстяным палантином и детективом в мягкой обложке. Вокруг было тепло, пели птички, журчала вода и шелестели листья деревьев, а Анну продрал мороз.
— Что за фигня, а? Где я? — опять спросила себя женщина. — Это сон или что?
Мысли крутились волчком, а страх стал заполнять сознание. Реальность, данная ей в ощущениях, подтверждала, что во сне такие вещи вряд ли возможны, слишком уж окружающее настоящее: солнце пригревало, вода была ледяной, а ветерок обвивал лицо и фигуру, принося свежесть.
— Ничего не понимаю, я же в салоне задремала. Куда все делось?
Анна снова села на гальку, поморщилась — неудобно и прохладно. И