Максим Шаттам
Сигнал
Maxime Chattam
LE SIGNAL
© Maxime Chattam
© LE SIGNAL
© Editions Albin Michel – Paris 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2022
* * *
Работая над этим романом, я послушал десятки альбомов. Они помогают абстрагироваться от реального мира и глубже погрузиться в мир книги.
Я советую вам поступить так же, читаю эту историю. Вот альбомы, которые запомнятся мне из путешествия в Мэхинган Фолз:
– «Red sparrow»[1] Джеймса Ньютона Ховарда,
– «The Autopsy of Jane Doe»[2] Дэнни Бэнси и и Сондера Юрриаанса,
– «It Follows» группы Disasterpeace.
Некоторые истории лучше читать вечером или даже ночью, когда вокруг вас уже темно и тихо. Магия слов постепенно подействует, и вскоре вы будете уже не там, где начали читать эту книгу, а в самом центре Мэхинган Фолз.
Будьте осторожны, здесь небезопасно.
Фаустине и клану, который мы создали вместе.
Перед лицом мрака вы мой самый яркий свет.
О важных вещах говорить труднее всего. Испытываешь неловкость, потому что слова не могут их с точностью передать.
Когда ты облекаешь в слова мысль, которая казалась великой, она становится банальной.
Самое сокровенное всегда остается в сердце. Ты маскируешь его, словно метки на карте сокровищ, чтобы его не нашли враги. Случается, что ты хочешь поделиться с каким-то человеком самым дорогим, но тот смотрит на тебя, не понимая, почему ты так волнуешься и чуть ли не плачешь. Но самое худшее – если тайна остается тайной не из-за отсутствия возможности рассказать о ней, а от отсутствия того, кто на самом деле способен тебя услышать.
Стивен Кинг, «Четыре сезона», «Труп»
Я считаю, что наивысшим проявлением милосердия в этом мире является неспособность человеческого разума соотнести все, что на самом деле происходит. Мы живем на мирном острове невежества, окруженном черным океаном бесконечности, по которому мы не можем далеко заплыть. Науки, каждая из которых развивается в своем направлении, до сих пор щадили нас, но придет день, когда совокупность всех этих разрозненных знаний откроет нам такие ужасающие перспективы реальности и того места, которое мы в ней занимаем, что мы можем только сойти с ума от этого откровения или же спрятаться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового Средневековья.
Г.Ф. Лавкрафт, «Зов Ктулху»
Пролог
Кружа по ночной дороге, фургон напоминал крошечный космический корабль, затерянный в бескрайнем космосе. Погрузившись во тьму, «Форд» плыл в черной пустоте и освещал себе путь маленькими белыми фарами, а сзади его как будто подгоняли красные огоньки. Фургон заложил вираж и поехал по склону холма. На многие километры вокруг не было ни одной живой души.
В салоне Дуэйн Моррис сосредоточенно следил за узкой лентой дороги, петлявшей перед ним. Он даже не думал о том, чтобы сбавить обороты. Ему необходимо было выжимать максимальную скорость, чтобы как можно быстрее продвигаться вперед.
В обитом войлоком салоне царила тишина, и ему это нравилось. Ни музыка, ни радио не нарушали хода его мыслей, и весь он был сосредоточен на единственной цели: не допустить ошибку. Надо признать, что в своем деле Дуэйн Моррис не был дилетантом. Он даже льстил себе мыслью, что был одним из лучших. По официальной версии, как сообщала табличка, он был частным детективом, однако большинство клиентов знали, что это лишь часть правды. Его лучшей рекламой было сарафанное радио – отзывы клиентов, а также несомненный талант, помноженный на усердие и внимание к деталям. Так две трети его клиентуры состояли из постоянных заказчиков, всегда довольных его услугами. Дуэйну не приходилось искать заказы, деньги приходили в его дом с постоянством морского прилива.
Глаза Дуэйна на секунду метнулись к спидометру: восемьдесят километров в час. Прекрасно. Скоро он снова окажется на магистрали, а оттуда, через несколько минут, – на автостраде. И тогда он станет невидимкой, ведь на рассвете, достигнув Бостона, он растворится в безличном потоке дорожного движения. Как бы то ни было, Дуэйн не оставлял ничего на волю случая. Никогда. Даже если камеры наблюдения засекли его где-то по дороге, фургон нельзя было отследить. Фальшивые номера, «позаимствованные» с автомобиля той же модели, в случае проверки помогут сбить полицию со следа. Наклейки, которыми Дуэйн для маскировки покрыл кузов, будут вечером сожжены в гараже в печи, а перед этим Дуэйн сменит шины на те что с другой маркировкой. После этого никому не удастся выследить его по отпечаткам протекторов. В гараже Дуэйн сбреет голову и пострижется, чтобы изменить внешность, чтобы по камерам наблюдения нельзя было распознать его черты. Впрочем, натянув кепку, он уже сделал достаточно для своей безопасности.
В который раз он все предусмотрел. Никто бы не смог его вычислить.
Да, наконец, стоило ли так хлопотать из-за дела, которое он только что провернул? Дуэйн не был уверен даже, что оно действительно незаконно. Ну, скорее всего, хотя вряд ли за такое сажают. Кроме того, в этот раз заказчики – с ними он работал впервые, а телефон его им дал их новый начальник охраны, бывший коллега Дуэйна, – крупно ему переплачивали, а никто не стал бы платить столько за простую операцию, будь она законной. Так они отправили бы на это задание своих молодчиков, а не Дуэйна – посреди ночи и с единственным напутствием: «Никто не должен знать».
Чтобы усвоить порядок действий, Дуэйну потребовалась серьезная подготовка. Учеба его позабавила, хоть само по себе задание и было скучным. Прежде ему никогда не приходилось тренироваться перед заданием. Как обычно, он усердно готовился, чтобы ничего не испортить в день X. Но все прошло как нельзя лучше. Плевое дело. Заказчики будут довольны. Дуэйн Моррис в очередной раз в совершенстве справился.
Дуэйн решил по окончании работы позвонить Кэмерон, чтобы себя вознаградить. Он заслужил хороший отдых. Дуэйн подозревал, что Кэмерон это не настоящее ее имя, девушки по вызову часто использовали фальшивые имена, но ему было на это плевать. Разве он сам не делал того же? Имели значение только часы, проведенные с Кэмерон, а они стоили каждого потраченного доллара. Кроме милой мордашки она обладала точеной фигуркой греческой статуи, воплощением совершенства. При мыслях о Кэмерон Дуэйн невольно улыбнулся. Она была его слабостью, и он это знал. Но он был не роботом, а