Даллас. Дом давно был выставлен на продажу, но она не увидела таблички
«продается», нигде вокруг. Он взял ее правую руку и подтянул ее нежно к своей груди.
Его рука погладила ее волосы, не задевая бинты.
- Я даже не знаю, с чего начать, любимая.
Ее грудь напряглась, и она закрыла глаза, наслаждаясь его руками вокруг нее. Он
отодвинул ее, чтобы пристально посмотреть в ее глаза.
- Позволь мне начать с того, что я люблю тебя больше, чем кого-либо в своей жизни.
И, я так сильно сожалею о тех вещах, которые я тебе сказал. Я мучил тебя ужасным
образом, - его глаза сияли сожалением, она могла чувствовать боль, отраженную в их
глубинах.
- Но…
- Никаких оправданий, – сказал он, утихомирив ее губами, он целовал ее мягко и нежно.
- Я был настоящим ослом. Придурком первого класса. И боюсь, что не заслуживаю
тебя. Я никогда не прощу себя за то, что ты оказалась на той дороге. В то время, когда
ты спокойно должна была быть в доме и ожидать, когда я приду домой к тебе.
- Это была не твоя ошибка, – сказала она мягко, – я лгала тебе.
- Да, ты это сделала, - сказал он прямолинейно, – но ничего из того, что ты сделала, не
заслуживает такой реакции на это, которая последовала от меня. Я получил
преимущество от тебя не меньше, чем ты от меня. Ты боялась. Ты никогда не должна
была оказаться в таком положении. Я был виноват в твоем положении, – сказал он
сердито.
Она осталась тихой, не зная, как реагировать на его слова. Надежда выстукивала
устойчивый ритм в ее груди, но она не смела, дать ей полный ход.
- Я привел тебя сюда, потому что это дом, который я хотел купить, как рождественский
подарок, – сказал он, – я запланировал сделать тебе предложение в ту ночь, когда ты
рассказала мне о ребенке. Я хотел подарить тебе твою мечту. Прекрасный дом.
Прекрасный муж, или настолько прекрасный, каким я могу быть, – добавил он с
усмешкой, – дети, любовь, счастье. Полный дом.
Он расплывался перед нею, поскольку слезы заполнили ее глаза. Она торопливо
вытерла их, не желая пропустить ни секунды выражения его лица.
- Я делаю тебе предложение сейчас, потому что хочу жениться на тебе больше, чем
что-то еще в своей жизни, Тони. Я хочу воспитать наших детей здесь. Но больше всего, я хочу провести остаток своей жизни, любя тебя.
Она открыла рот, но слова не шли. Она уставилась на него в шоке.
- Ты простишь меня когда-нибудь, Тони? – спросил он мягко, его глаза умоляли ее.
- О, мой бог, – прорыдала она, бросаясь в его руки. Она начала плакать еще громче, когда стальные объятия крепко прижали ее к груди. Он держал ее крепко, его лицо
прижалось к ее шее. Она могла чувствовать, как теплые слезы стекают с ее щек и с ее
сердца. Боже, как она любила этого человека.
- Да, да, да! - вскрикнула она, – я прощаю тебя, и больше всего, я хочу выйти за тебя
замуж.
Он поймал ее губы своими, целуя до потери дыхания, неистово, как будто никогда не
даст ей уйти из своих объятий. Она обернула руки вокруг него, и глухой звук
последовал за ее объятиями от стука лангеты об его голову. Она начала хихикать.
– Прости.
Он отодвинул ее, а его глаза гуляли по всему ее телу очень по-собственнически.
– Отнесись к этому серьезно, Тони. Потому что я никогда не позволю тебе уйти. Я ждал
тебя слишком долго. Я думаю, что любил тебя всегда, но был слишком упрям, чтобы
увидеть это.
Она улыбнулась ему, в ее глазах отражалось ее сердце, которое он прекрасно мог
видеть.
– Я тоже тебя люблю Саймон. Очень сильно.
- Хочешь увидеть дом? Спросил он, улыбаясь ей сверху вниз.
Ее рот округлился от потрясения.
– О, мой Бог. Ты действительно сделал это?
- Мы закроем сделку через месяц, – сказал он и опустил к ней голову еще раз. – С
Рождеством Христовым, любимая. Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю,- прошептала она.
Между ними в круглом животике Тони толкался их ребенок. Саймон обнял его обеими
руками, как драгоценную чашу, – я думаю, что наш маленький пострел одобряет, –
сказал он мягко.
Тони улыбнулась. Безумно счастливой улыбкой. Обо всем горе прошлой недели было
забыто. Она получила свою мечту. Каждый маленький нюанс. Она собирается жить
каждый день своей жизни в веселье и любви.
Он тянул ее вперед, его глаза, горели от радости. Она была в восторге.
Они были в своем доме. Дом, который принадлежит им, и они ему тоже принадлежали.
Вместе.
КОНЕЦ