Ознакомительный фрагмент
Зажмуриваю глаза и распахиваю их вновь, пытаясь прогнать иллюзию. Но она остается на месте.
— Доверься Карателю, — шепчет мой двойник.
А потом стремительно уходит прочь, теряясь в сумраке. Моргаю ошеломленно: она будто испарилась!
Приоткрыв рот, смотрю в направлении, где исчезла моя галлюцинация.
В следующую секунду крепкие мужские руки обхватывают мои плечи и рывком поднимают меня с земли, словно я невесомая. Не в силах противостоять грубой силе, прокручиваюсь вокруг своей оси — и медленно умираю от отчаяния.
Все-таки он нашел меня. Догнал. И вернет в свое логово.
— Набегалась? — безэмоционально говорит Карим, гипнотизируя меня черными глазами, в глубине которых я вижу еле заметные молнии.
Знаю, что похитителю не нужен мой ответ. Ему нужна я. Мужчина хватает меня за локоть и тянет за собой.
— Отпустите меня, пожалуйста, — жалобно мяукаю. — Вы ошиблись! Я не…
— Пора возвращаться. Мы с тобой еще не закончили, — резко осекает меня. — Никакого толка от твоего побега, — добавляет чуть слышно.
Пока я пытаюсь понять, какой «толк» Карим собирался извлечь, он рывком дергает меня, вынуждая потерять равновесие. Подворачиваю ногу, едва ли не падаю — и импульсивно цепляюсь за плечо мужчины. Тот, в свою очередь, приостанавливается и поворачивается ко мне, буравя убивающе-суровым взглядом.
— Ты вообще знаешь, кто я? — сорвавшись на истерику, кричу ему в лицо. — Когда отец узнает обо всем, он тебя с землей смешает, — добавляю с надрывом.
И ничего. Карим даже бровью не ведет. Ноль эмоций! А вместо лица — каменная маска.
— Я знаю, кто ты. И кто твой отец, — ухмыляется он. — Именно поэтому я тебя забираю.
Устав от моего слабого, но надоедливого сопротивления, мужчина подхватывает меня под бедра и перекидывает через плечо. Словно добычу. Трофей.
Брыкаюсь дикой кошкой, бью своими маленькими, слабыми кулачками по спине Карима, но он, кажется, даже не замечает моего сопротивления. Просто шагает дальше. Двигается невозмутимо и уверенно к своей цели, словно танк. А я ощущаю себя мелкой мошкой в его мощных руках.
Сдаюсь…
Обмякаю безвольно, повисая головой вниз, и просто плачу. Вспоминаю слова моей галлюцинации: «Доверься Карателю». Да я сейчас готова кому угодно довериться, лишь бы меня вырвали из лап зверя! Но проблема в том, что я даже и не догадываюсь, кто такой Каратель. Не знаю никого с подобным прозвищем. И вообще, где он, когда так нужен?
Карим останавливается чересчур резко, вынуждая меня впечататься лицом в его каменную спину. Невольно ойкаю от встряски — и, набравшись сил, опять пытаюсь вырваться из железкой хватки. Хаотично машу руками и ногами, надеясь хоть как-то задеть бесчувственную машину, но все тщетно.
Мне кажется, что прошло не более пары минут, как мы оказались во дворе дома, откуда я так долго бежала в панике. Вот это скорость. Точно машина! И наверняка раздавит меня в итоге.
Решаюсь на отчаянный шаг: кричу так громко и неистово, как могу. И тут же ощущаю предупреждающий шлепок по бедру, наглый, но не болезненный. Вздрагиваю и умолкаю, захлебываясь от возмущения.
— Каратель, ты же обещал быть помягче! — звучит знакомый мужской голос.
Скорее всего, тот самый парень выскочил из дома, отреагировав на мои вопли. Но сейчас меня волнует нечто иное…
— Я мягок, как никогда, Пиротехник, — вздыхает мой похититель. — Дверь открой!
Замираю, прекращая брыкаться, и задерживаю дыхание. Чувствую себя, словно в бесконечном ночном кошмаре.
Каратель?
Глава 2
Анжелика. Сейчас
Подскакиваю в постели и лихорадочно кручу головой, осматриваясь по сторонам. Не понимаю, где нахожусь, не сразу узнаю обстановку своей же спальни. Светло-фиолетовые шторы плотно закрыты, не пропуская ни лучика солнечного света, отчего на мгновение ощущаю себя там, в доме Карателя. В заточении.
Глубоко вздыхаю, пытаясь прийти в себя. Связь между сном и реальностью все еще сильна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Доброе утро, дорогая, беги завтракать, иначе опоздаем! — доносится из-за двери заботливый голос отца.
Мычу в ответ что-то невразумительное, не в силах отойти от ночного кошмара. Так бывает всегда, когда мне снятся эти странные сны. Кажется, будто я действительно нахожусь там, все чувствую и переживаю. Каждую ночь — отдельный отрывок. Словно я собираю историю.
Но после сегодняшнего видения пазл, наоборот, развалился.
Бегу в ванную, желая привести себя в порядок. Умываюсь холодной водой и гипнотизирую взглядом свое отражение.
Платиновые, с отблеском волосы, волнистыми локонами спускаются на плечи. Столь необычный цвет достался мне от природы, но окружающие так часто удивлялись данному факту, что я начала врать, будто специально окрашиваю волосы. Чем меньше вопросов, тем спокойнее моя жизнь.
Большие серые глаза, приобретающие сверкающе-серебристый оттенок на свету. Папа утверждает, что это красиво и необычно. Но другие так не думают. Людям свойственно отвергать все, что выходит за рамки привычного. Так что солнцезащитные очки — мой верный спутник. Я даже помышляла о линзах, но отец строго запретил их использовать, мотивируя это тем, что я нарушу зрение.
Мягкие черты лица, пухлые губы, маленький, прямой нос. И бледная, фарфоровая кожа. Почти прозрачная, хрупкая, с едва заметной сеточкой капилляров, мерцающих на солнце. Моя гордость, потому что даже спросонья выглядит так, будто над ней поработал опытный мейкапер, нанеся идеально ровный макияж, с легким блеском. И в то же время — мое мучение. Потому что на коже мгновенно проступают синяки, даже от малейшего прикосновения.
Мужчины считают меня невероятно красивой, женщины недовольно морщат нос и шепчутся за спиной.
А я привыкла к себе такой, какая есть. Обычная девятнадцатилетняя девушка. Студентка психологического факультета одного из престижнейших колледжей Америки. Которая в этом году перевелась в Россию, по настоянию отца.
Что ждет меня в этой родной, но холодной стране — я не хочу загадывать. Ведь пока что Россия «радует» меня лишь странными сновидениями.
***— Анжела, — настаивает отец, когда мне остаются буквально последние штрихи.
Недовольно фыркаю, разглаживаю руками стильный брючный костюм бледно-голубого цвета (специально выбираю пастельные тона, чтобы не слишком контрастировали с кожей) и шустро натягиваю туфли на шпильке. Спешу открыть дверь, чтобы не слышать еще раз тягучее «Анжела» с ударением на первую а.
Безусловно, я очень люблю своего отца. Мама умерла сразу после моего рождения, так что мы вдвоем — это все что осталось друг у друга. Но порой он бывает невыносим.
Всю мощь его гиперопеки я прочувствовала, едва прилетела в Россию. В Америке я была свободна и предоставлена самой себе, а здесь… Едва я сошла с трапа самолета, как меня тут же окружила охрана. Конечно, я понимала, что мой отец — заместитель министра науки страны Аркадий Алексеевич Крестницкий. Важный человек.
Но трое амбалов на одну хрупкую меня, пусть даже и дочь влиятельного отца, — это было как-то слишком. Впрочем, по поводу охраны я вскоре договорилась. Точнее, закатила истерику.
В итоге теперь меня сопровождает лишь водитель, больше похожий на профессионального убийцу. Судя по всему, один из амбалов отца. Но с этим я смирилась: пусть будет наш маленький компромисс.
Вуз в России для меня тоже выбрал папа. Благо, хоть специальность не вынудил менять. Не скажу, что в восторге от психологии, но начинать обучение с нуля на другом направлении нет желания. Я в принципе нерадивая студентка.
Но судя по решительному настрою Крестницкого, мне придется изменить свое отношение к жизни. Слишком все серьезно и строго.
— Как ты себя чувствуешь? — звучит бодрый голос отца, стоит мне открыть дверь.
Он с подозрением окидывает меня с ног до головы изучающим взглядом, сканирует, словно ожидает увидеть что-то новое. А потом с улыбкой смотрит мне в глаза, хотя я чувствую в нем какое-то непонятное напряжение.