Лиза Генри и Сара Хоней
«Рыжий наследник»
Переводчик и редактор — Аенушка
Русифицированная обложка — Аенушка
Перевод выполнен для группы https://vk.com/beautiful_translation в 2022 году.
Внимание! Этот текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено.
Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Если вам понравился ознакомительный перевод, купите оригинал книги.
Глава Один
Лот вздохнул и тряхнул цепями кандалов, надежно прикрепленными к холодному камню стены в крепости Делакорт. Как и все остальное в Делакорте, крепость эта была тем еще отстойником. Лот пробыл здесь всего пару дней после побега с корабля из Каллиера, но уже считал себя достаточно компетентным, чтобы вынести такое суждение. Голова его раскалывалась — то ли от количества эля, выпитого прошлой ночью, то ли от «нежности» охранников при аресте. На память рассчитывать не приходилось, но на любимом синем камзоле зияла дырка, и он был совершенно уверен, что не сможет вывести пятна с колен на штанах. Вообще, подобное было для него не в первой, да и на коленях стоял он по собственной воле, а не потому, что его тащила по улицам кучка головорезов в ливреях короны. И да, просыпаться в цепях тоже было не самым его любимым способом начать день. Если такими не были планы, конечно.
— Должно быть, ты задаешься вопросом, как оказался в такой переделке, — громко заявил он в темноту.
Куча соломы на другом конце камеры зашевелилась, и из нее вынырнуло грязное лицо.
— Не задаюсь. Вообще.
— Это я не тебе, — сказал Лот сокамернику.
— И кому же тогда? — потребовал тот, выпятив челюсть.
— Себе, — сказал Лот. — Ну, по крайней мере, так я думал, пока кое-кто не открыл свой рот.
— Почему бы тебе не закрыть свой?
Лот фыркнул.
— И как мне тогда монолог вести? Тише. — И прочистил горло. — Должно быть, ты задаешься вопросом, как я оказался в такой переделке.
— Не задаюсь! — зарычал сокамерник. — Я пытаюсь заснуть! Заткнись!
— Пока не заснул, — сказал Лот. — Не подскажешь, какое в этих краях наказание за карманничество?
— Очень надеюсь, отрезание языка — его часть.
Лот хмыкнул.
— Это стало бы ужасной потерей. Мой язык оплакивали бы по всей земле.
— Очень сомневаюсь, — ответил раздраженный сокамерник. — До сих пор ничего важного он не произнес.
Лот усмехнулся.
— О, милый, не о разговорах шла речь.
Глаза в темноте расширились, и солома зашуршала, когда сокамерник снова стал закапываться.
— Заткнись!
Лот откинул голову на стену и рассмеялся. Нужно ведь как-то себя развлекать, пока он тут, правильно? Его сокамерник — грязное унылое существо, похоже, состоящее из одной соломы — был как раз из тех колючих засранцев, которых было так забавно поддразнивать. Веселее ситуацию делали цепи, приковывающие их к противоположным стенам — Лот успел убедиться, что дотянуться до него тот не сможет. Стоит ему рвануть в сторону Лота в припадке ярости, и те его остановят. Лоту рано пришлось уяснить, что выжить с таким ртом, как у него, можно только с очень развитым чувством самосохранения.
Не то чтобы соломенный человек представлял такую уж угрозу. Лоту он напоминал разъяренного грызуна — дрожащий комок бессильной ярости — занятный, нежели опасный. Так что он решил поддразнить его еще немного, просто чтобы развлечься.
— Так и почему ты здесь? Давай-ка посмотрим, смогу ли я угадать.
— Нет! — рявкнул грязный беспризорник. — Свали!
— Да я-то не прочь, но… — Лот звякнул цепью. — А давай так. Я задам тебе три вопроса и потом выдвину три предположения. Если не отгадаю преступление, то буду молчать до конца дня. Идет?
Солома раздвинулась, и мальчик — нет, парень — сел. Он был старше, чем Лот сначала подумал, длинный и долговязый, черты лица достаточно утонченные, чтобы их можно было назвать красивыми даже под всей этой грязью, и все же он представлял собой то еще убожество.
— Ты, правда, заткнешься?
— Определенно об этом подумаю.
Парень в размышлении склонил голову, и волосы его вспыхнули рыжим под лучами солнечного света из крошечного зарешеченного окна. Оттенок был светлее, чем у Лота, но, с другой стороны, у Лота-то он был благодаря хне, а не генетике. И глаза у него были очень красивыми. Переливались ярко-зеленым от солнца. Какое расточительство — хмурый вид портил то немногое, с чем можно было бы работать.
— Ладно, но задавай так, чтобы ответить можно было только «да» и «нет».
Наглый мелкий засранец.
— Так уж и быть, что-нибудь придумаю. — На самом деле, Лот и не думал, что сможет угадать провинность парня, но попытки должны были принести массу удовольствия. Рыжих было так просто заставить краснеть — и не только лицом.
Лот осмотрел парня и издал задумчивый звук — одной тяжести взгляда хватило, чтобы щеки жертвы порозовели.
— Хм. — Стал Лот размышлять вслух. — Сомневаюсь, что ты шлюха, пусть и такой хорошенький — я и золотой монеты не пожалел бы.
У парня аж челюсть отвисла; лицо покраснело, словно свекла, глаза расширились. От унижения или возмущения, Лот так и не понял.
— Ладно, забудь. С такой чопорностью это ты бы скорее мне заплатил. А ты холоднее яиц ледяного гиганта, да? — Лоту показалось, что сокамерник собрался вставить слово, и поднял вверх палец. — И прежде чем ты спросишь, это был не вопрос, а домысел, так что не считается.
Парень, может, и был холодным, но взгляд его пылал огнем.
— Хм. — Лот на мгновение стиснул зубы. — Знать бы, является ли в этой части королевства преступлением быть грубым маленьким придурком. Потому что, если да, тебе грозит смертельная казнь. Готов поспорить, это что-то презренное, вроде твоего низкого положения. Вроде кражи репы или траханья лошадей.
Губы парня