Кукольный Дом (СИ) - "kisvatera."

Ознакомительный фрагмент

========== Глава 1 ==========

— Старайся лучше, засранка! — Орала мать, тыча мне в лицо потёртой шляпой, на дне которой виднелось несколько монет. — Или ты даже на это не способна, а?

Меня обволакивала резкая смесь перегара и табачного дыма, что исходила от дряхлой, полной женщины, отчего я рефлекторно зажмурила глаза. Инстинктивно вжимаю голову в плечи, боясь получить очередной удар, но чужая ладонь лишь замахивается запугивания ради и останавливается в воздухе, сжимаясь в кулак. Она снова одарила меня презренно-злым взглядом, а указательный палец руки, которая мгновение назад хотела было оставить очередной синяк на бледной коже, показывал в центр площади.

— А ну, пошла и сделала так, чтобы шляпа была доверху заполнена деньгами, живо!

Кротко кивнув и пролепетав тихое: «Да, мэм», — я взяла в руки головной убор, который мне агрессивно всучили, и быстрым шагом поплелась обратно. Я уже давно перестала называть эту женщину матерью, ведь даже ни разу не слышала от неё в свою сторону слова “дочь”. А ещё та не называла меня по имени. Возможно, в пьяном угаре она давным-давно его позабыла, поэтому стала ограничиваться лишь ругательными фразами, но и я не испытываю по этому поводу какой-либо обиды. Между нами никогда не было тёплых отношений, поэтому мне оставалось лишь смириться с этой участью, что я и сделала.

Положив шляпу на каменный асфальт, я сделала глубокий вдох, медленный выдох и продолжила танцевать среди проходящих мимо людей. Небо заволокли кучевые облака, а мелкие, редкие капли дождя холодными поцелуями оставляли отпечатки на коже и одежде, отчего тонкая, потёртая серая ткань местами прилипала к телу. Мелкие камушки въедались в огрубевшие босые стопы, что иногда сбивало меня с толку и заставляло тихонько морщиться от неприятных ощущений. Но я всё равно продолжала двигаться хоть и нелепо, но целеустремлённо, не отступая от выдуманного танца.

С матерью мы живём очень бедно. Она заядлая пьяница, поэтому все деньги уходят в основном только на её нужды, и лишь иногда она вспоминает о том, что у меня тоже есть необходимые для существования потребности. Но мне повезло с соседями, которые частенько любезно подкармливают в тайне от мамы, так что в большинстве приступов голода я предпочитала сидеть молча, дабы не получить очередных оплеух за «излишнее скуление». О новой одежде уже и речи быть не может: носить приходится одно и то же, даже не вижу смысла мечтать о большем. Когда мама увидела, что моя душа тянется к танцам, то сочла это за неплохой повод заработка. И люди отдавали деньги то ли забавы ради, то ли из сострадания к потрёпанной девочке-подростку. Но сегодня мне со зрителями не везло.

Сделав два полных оборота вокруг себя, я скользнула по влажному асфальту носочком правой ноги, полностью выпрямляя её, и согнула в колене левую, переместив на ту опору веса тела. Грациозно распрямила руки по разные стороны от себя, сделав якобы завершающий поклон, и тут же увидела перед собой пару кожаных ботинок, которые едва прятались под навесом чёрных брюк и поблёскивали от капель дождя и чистоты. Приподняв голову, я встретилась взглядом с довольно молодо выглядящим мужчиной: казалось, ему не больше двадцати пяти лет, чёрные, как смоль, волосы опрятно уложены копной на правом боку и аккуратно коротко подстрижены по бокам, синие, словно сумеречное небо, глаза изучали меня от макушки до кончиков пальцев ног, излучая лишь такую редкую для меня доброту, а не жалость или насмешку. Сам он был одет с иголочки — костюм идеально сидел по фигуре, подчёркивая изгибы тела. На фоне нищеты и грязи юноша производил впечатление аристократичной особы, которая явно не вписывается в антураж нашей местности. Тонкие губы расплылись в тёплой улыбке, мужчина движением ладони вверх призвал меня подняться, что я тут же исполнила, но из-за разницы в росте продолжила смотреть на незнакомца снизу-вверх.

— Ты очень красиво танцуешь, маленькая мисс, — он завёл руки за спину и слегка нагнулся ко мне вперёд, продолжая источать тепло своим бархатным голосом. — Неужели ты здесь совсем одна?

Только я приоткрыла рот, чтобы хоть что-то сказать, хотя, готова поспорить, ком, подступивший к горлу от волнения, явно стал бы преградой, попутно поправляя за ухо длинный локон, который прикрывал часть лица, как мать в мгновение ока оказалась рядом и заговорила первой.

— Деньги вперёд, потом все разговоры, мистер! — Её грубая рука с силой сжала моё довольно костлявое плечо.

— Прошу прощения, а Вы?.. — В его взгляде повис немой вопрос, когда он обратил взор на женщину.

— Я её мать, — с пафосом и мнимой гордостью ответила та.

— Оу, вот как, чудесно, — мужские руки переместились теперь вперёд и скрестились на груди. — Правильно я понимаю: она пытается зарабатывать, танцуя на улице, не так ли?

— Именно так.

— Дело в том, что я являюсь хореографом «Кукольного Дома», и ваша девочка мне очень приглянулась, — его голос был спокойным и уверенным, что заставляло только больше располагать к нему.

Глаза матери буквально поползли на лоб, а нижняя челюсть готова была отпасть, когда она услышала эти слова. Однако в следующую секунду удивления и след простыл, уступая месту такому знакомому выражению лица. Такую мимику я вижу лишь тогда, когда мать чует отличную возможность для собственной выгоды.

— А что тако… — я не успела задать вопрос, как женщина заткнула мне рот своей ладонью, зажимая щеки жесткой и грязной кожей пальцев — не самые приятные ощущения.

— Ну, знаете ли, я за просто так вам её естественно не отдам. Наслыхана я про ваш этот дом и то, что девчонок вы себе забираете не за спасибо. Да и Вы сами, господин почтенный, видите, какая она у меня талантливая и хорошенькая, — она указала на меня свободной рукой, проведя ею сверху-вниз, прежнее спокойствие и нахальный тон вернулись, но такой дикий азарт всё равно предательски просачивался в её голосе и взгляде.

— Конечно-конечно, я понимаю. Чего стоят уже одни её небесно-голубые глаза, — мужчина склоняется передо мной на одно колено, после чего мать убирает свою руку, а незнакомец аккуратно берёт несколькими пальцами пару локонов моих волос, не спеша выпуская их. — А светло-русые волосы как целое поле колосьев пшеницы, — он улыбается мне ещё шире, ни на мгновение не отводя своих глаз, и я чувствую, как на моих щеках появляется румянец от сказанных им слов. Ещё никто и никогда не говорил подобного в мой адрес.

— Ещё бы! — Женщина громко хмыкает и продолжает лицемерно, хвалебно тараторить. — Она просто сокровище!

— Я вас понял, мадам, — мужчина выпрямляется, вынимает из внутреннего кармана чёрного пиджака какую-то маленькую книжечку и ручку, раскрывает первую и на одной из страниц быстро что-то пишет, — Как я уже понял, вы наслышаны о нашем заведении, а значит осознаёте, как тяжело найти девушек, подходящих под необходимые параметры. Ваша девочка, конечно, далеко не в лучшем виде. Заметно, что вы совсем не заботитесь о ней, хотя это ожидаемо, учитывая данную местность и её основное население, — затем отрывает ту самую страничку и протягивает матери. — Однако я не сомневаюсь, что благодаря нашему правильному подходу этот на первый взгляд невзрачный бутон вырастет в прекрасный цветок. Думаю, этого вам будет вполне достаточно за вашу… — он на мгновение запнулся и уже с ухмылкой поправил себя, — точнее, уже нашу, принцессу.

Она демонстративно берёт бумажку, но в следующую секунду её глаза без всякого стеснения выпучено смотрят на написанное. После чего мать расплывается в довольной улыбке, которую раньше я никогда не видела и которая обнажает её наполовину беззубый рот, а после грубо подталкивает меня к мужчине, даже не глядя в нашу сторону.

— Удачи, принцесса! — Женщина, будто высмеивая, проговаривает обращение ко мне. — Уж она тебе ещё понадобится, если коньки не откинешь. Спасибо, мистер, теперь это ваша проблема, всего хорошего! — И быстро удаляется от нас.

Я остаюсь в полном ужасе и смятении. До меня с трудом доходит осознание только что произошедшей ситуации. Будто кто-то дал мне со всей силы под дых и выбил весь кислород из лёгких. Понимаю, что жила с человеком, не способным на любовь и ласку, но даже представить себе не могла, что эта женщина способна продать меня, собственного ребёнка! Видимо, её мизерные моральные ценности и человечность жили исключительно в моём воображении. Я не испытываю боли, лишь терзающую горло обиду, от которой пелена слёз начинает закрывать собой ясность взгляда. С одной стороны, от безысходности мне хочется крикнуть вслед уходящей матери, побежать за ней, узнать, за что она так со мной и действительно ли я заслуживаю такого отношения, а с другой — остаться и принять свою дальнейшую судьбу. Ноги остаются на месте, не в силах сдвинуться и на миллиметр, словно приращённые к земле. Ведь у меня больше ничего нет. Мне некуда податься. У меня просто нет выбора. Сердце волнительно стучит, играет на струнах души, рассыпаясь болезненными нотами по грудной клетке. Когда женщина, которую я больше никогда не назову матерью, скрывается из поля зрения, внутри меня что-то обрывается, будто тяжкий груз, который висел внутренним булыжником и мешал столько лет, исчез навсегда. И я не могу понять, чувствую ли от этого облегчение или всё же пустоту. Теперь окончательно перевожу своё внимание на незнакомца, что вновь склонился ко мне, заглядывая в глаза так, словно пытаясь изучить полностью мою душу. Страх парализует тело, однако юноше однозначно хочется доверять из-за первого впечатления — непонятно, в чью сторону чаша весов склоняется больше.