========== I. 1. ==========
Прохладный вечерний воздух Катании начал давать о себе знать через открытое окно. Хоть апрель на Сицилии уже и напоминал лето днем, даря тепло, солнце и комфорт, вечерами это чувство пропадало. Но жаловаться на это не хотелось. Апрель всегда сопровождался началом расцвета цитрусовых садов, которые источали нежный и удивительный приятный аромат, а морская вода начинала прогреваться так, что можно было позволить отдохнуть на берегу, намочить себе ноги и просто побыть наедине с самим собой.
Мелания Оливьеро жила в Катании последние пять лет. Получив в наследство от деда небольшой домик, она, не задумываясь, уехала из Америки в менее населенное место. И еще ни разу об этом не жалела. По сравнению с вечно прибывающим в движении Нью-Йорком, Катания казалась спокойным, уединенным местом. Как и многие южные города Италии, местами он производил довольно депрессивное впечатление. Если уйти с центральных улиц, то легко можно было увидеть мусор, на стенах граффити. Уровень жизни здесь был ниже северных городов, но Катания все равно был очень интересным городом, колоритным. Но первой причиной переехать в Катанию после окончания Академии искусств в Бруклине являлось то, что Катания не был городом туристов. Они бывали там проездом, но никогда не задерживались.
Кроме того, Катания, Сицилия в целом, были огромным источником вдохновения. Работая художником-иллюстратором, Мелания привыкла выполнять заказы удаленно, выходить на немноголюдные улочки города, к морю, в цветущие сады и получать заряд энергии и вдохновения.
Одинокая девушка с альбомом или мольбертом, одетая всегда в длинные юбки, платья или брюки, перчатки в любую погоду и время года, не вызывала никаких вопросов. Мелания давно привыкла, что в ее редкие визиты в издательства, на которые она работала, все уже привыкли к этому и считали чудинкой творческого человека. Впрочем, как и случайные прохожие. И такое положение дел ее устраивало.
Привыкнув к тому, что заказы в основном требовалось выполнять на графическом планшете, Мелания ощущала детский восторг от того, что заказчик текущего потребовал ручной работы. Это была книжка для детей не очень большого тиража. Подарочная серия с незамысловатыми иллюстрациями, состоящими из леса, лисят и охотников, которых они проводят. И хоть детские иллюстрации не входили в список ее любимых заказов, факт работы по душе и оплаты, которой должно было хватить на покрывание счетов, заставлял ее улыбаться. Случалось такое совпадение, в лучшем случае, раз в месяца три, если не реже.
Был уже шестой час вечера, когда Мелания вспомнила, что хотела дойти до художественной лавки. Она еще раз взглянула на результат своей работы, подумав, что получилось неплохо, и решила закончить ее после возвращения.
Поскольку на улице было уже прохладно, Мелания надела темные джинсы, водолазку, кожанку и ботинки. Она завязала темные, отросшие до лопаток волосы в хвост, взяла перчатки, сумку и вышла на улицу.
Как Мелания и рассчитывала, народу было уже не так много. Многие, видимо, просто не хотели выходить в такую погоду. Помимо очевидного похолодания, кажется, собирался дождь. Не желая попасть под него, Мелания решила пойти быстрее и через двадцать минут была уже на месте.
Как только она зашла в лавку, то сразу улыбнулась на добродушную улыбку хозяина и продавца по совместительству — Витторио Чезарре. Это был упитанный старик лет шестидесяти. У него был средний рост, темные, почти черные волосы, зачесанные назад, карие глаза. Мелании всегда казалось, что он обладатель самого теплого взгляда, поскольку всех своих покупателей Витторио встречал как кровных родственников, пришедших в гости.
— Добрый вечер, синьорина, — поздоровался Витторио.
— Добрый вечер, — улыбаясь, ответила Мелания и сняла перчатки.
В обычной жизни, за пределами своего дома Мелания никогда не позволяла себе снимать перчатки или хоть как-то оставлять открытые участки кожи, но делала послабление в лавке Витторио, когда там было мало людей. Магазинчик давал ей чувство спокойствия, защищенности, уверенность, что в месте, где продают все для рисования, творчества не может произойти ничего плохого. Более того, Мелания просто любила дотрагиваться до кистей, тюбиков, холстов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Сейчас людей не было совсем, и Мелания обрадовалась, что выбрала правильное время и могла немного побродить, не опасаясь к кому-то прикоснуться.
— Вам помочь?
— Я пока просто посмотрю.
Витторио кивнул и вернулся к книге, Мелания подошла к тюбикам с краской. Она положила перчатки в сумку и осторожно прикоснулась к товару.
— Моя жена испекла потрясающие бискотти из миндаля. Не хотите попробовать? — снова заговорил Витторио. Мелания обернулась к нему и подошла ближе. Она ходила в эту лавку уже больше трех лет и уже знала единственный правильный ответ на этот вопрос.
— Не откажусь, — с улыбкой ответила она, чем очень обрадовала Витторио.
— Один момент, — радостно ответил он и скрылся в рабочем помещении. Мелания уже привыкла, что каждый раз Витторио радовался так, словно она соглашалась впервые.
Мелания снова хотела достать перчатки, но решила, что лучше осторожно взять голыми руками. Пару лет назад во время похожего разговора она случайно коснулась руки Витторио и увидела, как он успокаивал мальчика лет десяти. По коже сразу пронесся холодок, а она уронила то, что держала в руках, и сделала несколько шагов назад.
Витторио засуетился, хотел вызвать скорую, такси, даже предложил свое сопровождение до дома, но Мелания отказалась, сказав, что просто закружилась голова. На самом деле ей хотелось плакать от горечи, бессилья и сожаления. Она уже поняла, что мальчик — это внук Витторио, что его собака не убежала, а была больна, из-за чего родителям пришлось ее усыпить. Что сам старик очень переживал, что не мог успокоить, утешить любимого внука и вернуть ему четвероногого друга.
Мелания помнила, что все-таки невольно заплакала в тот день. Любовь, нежность, злость на себя, словно он мог что-то изменить в этой ситуации, старика так тронули ее, что она прониклась к нему еще большей симпатией. Частично из-за его качеств, частично из-за того, что он напоминал ее деда.
Сейчас, практически перестав общаться с семьей, не имея друзей и лишь парочку знакомых в издательствах, Мелания воспринимала Витторио как единственного друга во всей Сицилии. Частично потому, что прикосновением поняла если не все, то многое в душе Витторио, частично потому, что так было не так трагично существовать в этом мире.
— Самое красивое бискотти для моей поздней посетительницы, — торжественно проговорил Витторио и отдал салфетку, на которой лежало печенье.
— Спасибо.
Мелания аккуратно взяла бискотти и откусила. Стоило отдать должное синьоре Чезарре, готовила она выше всяких похвал.
— Очень вкусно.
— Так бери еще, — простодушно заявил Витторио. — Выбирай!
Мелания понимала, что стоило отказаться, но ей вспомнилось отсутствие ужина дома. Кроме того, привычка Витторио переходить с «вы» на «ты» в разговоре как-то всегда прибавляла уюта и тепла. А уж этого ей точно не хватало в жизни.
— Спасибо.
Они немного пообщались. Она рассказала об иллюстрациях в книге, над которыми работала. Он о делах в лавке. Мелания выбрала все нужное для своей работы за этими разговорами и подошла к кассе. Она достала перчатки, положила их на витрину и начала искать кошелек. Витторио собирал пакет с покупками. Мелания положила на витрину нужную сумму денег, хотела забрать перчатки, пакет и уже уйти, как увидела наверху покупок небольшой кулек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Вечером выпейте чаю, синьорина, и вспомните добрым словом мою жену, — пояснил Витторио.
— Это оче…
— Я не приму возражений, — твердо заявил Витторио. — Для постоянных клиентов должны быть бонусы. Скидки я позволить себе не могу. Но это на здоровье.
Мелания кивнула и удобнее взяла пакет. Витторио поднял ее настроение еще больше. Сейчас она хотела вернуться домой, заварить вкусный чай и спокойно выпить его с вкусным подарком, предвкушая часы любимой работы.