Чтобы отразить натиск неприятеля, разные виды белых кровяных телец сражаются с определенными видами захватчиков. Если организм имел контакт с серьезной опасностью (например, если ему сделана прививка от оспы), то в нем появились белые клетки, запрограммированные на победную борьбу именно с этой болезнью. Эти клетки в течение всей своей жизни, как разведчики, перемещаются с кровотоком по организму и ждут своего часа. Чаще всего они остаются невостребованными. Но в случае необходимости им хватит собственной мощи, чтобы справиться с вторжением неприятеля. Они не допустят разрушения ни одной клеточки организма.
Я не раз размышлял над парадоксом этого явления: амеба и ее зеркальное отражение — белая клетка. Амеба, будучи отдельным замкнутым организмом, самостоятельно осуществляет все жизненно важные функции. Другие клетки нужны ей только в качестве пищи. А вот белая клетка, очень похожая на амебу по строению и внутреннему устройству, гораздо менее независима. Ее удел — заботиться о человеке или животном; часто ей приходится жертвовать своей жизнью ради спасения всего организма. Эта клетка ограничена в самовыражении, но она выполняет жизненно важные функции, подвластные только ей. Амеба убегает от опасности — белая клетка движется ей навстречу. Белая клетка способна сохранить жизнь выдающейся личности — Бетховену, Ньютону, Эйнштейну… или вам и мне.
Иногда человеческое тело представляется мне обществом, состоящим из отдельных индивидуумов, таких как белая клетка. Клетка — основная единица организма: она может либо существовать сама по себе, либо оказывать помощь и поддержку всему организму. На память приходят слова апостола Павла из 12–й главы 1 послания к Коринфянам, где он сравнивает Христову церковь с человеческим телом. Меня воодушевляет точность этого сравнения, потому что она подтверждается реальными фактами — тем, что я вижу в микроскоп. Так как аналогия Павла представляет собой основной принцип Божьего творения, я хотел бы дополнить ее следующим образом.
Тело человека является единым целым, состоящим из большого числа клеток. Хотя клеток бесчисленное множество, они образуют одно–единственное тело… Если бы белая клетка сказала: «Я не клетка мозга, а поэтому не принадлежу телу», она не перестала бы быть частью тела. Если бы клетка мускульной ткани сказала: «Я не клетка оптического нервного волокна, а поэтому не принадлежу телу», она не перестала бы быть частью тела. Если бы все тело состояло из клетки оптического нервного волокна, как мог бы человек ходить? Если бы все тело состояло из слухового нерва, как он мог бы видеть? В действительности Бог организовал клетки в нашем теле, все до единой, так, как Он счел наиболее разумным. Если бы все клетки были одинаковыми, что бы это было за тело ? Мы имеем то, что имеем: много клеток, но одно тело.
Эта аналогия значит для меня еще больше: рука или нога, или ухо не способны существовать отдельно от тела — клетка способна. Она может либо служить телу, как его верноподданный гражданин, либо жить отщепенцем. Некоторые клетки выбирают следующее: они живут в организме и пользуются его благами, но при этом не приносят ему никакой пользы. Я говорю о паразитах и о раковых клетках.
2.
Распределение обязанностей
Быть составной частью тела означает: не иметь никаких иных помыслов, желаний или потребностей, кроме тех, что во благо тела и для него.
Блэз ПаскальУченый, собирающий коллекции образцов и составляющий каталоги, и ребенок, бредущий босиком по лесу, — они оба в равной степени исполнены трепетного благоговения перед огромным разнообразием существ, населяющих нашу планету. Ребенок удивляется ярко раскрашенной бабочке, гоняется за молниеносно ускользающей стрекозой с крылышками–парусами. Он громко визжит при неожиданном появлении жука–свистуна, нежно ласкает детеныша кролика. Ученый же старается заглянуть в суть явлений. Он приносит из леса горсть грунта и начинает свое исследование. В этом состоящем из земли и глины кусочке вселенной, который мы бездумно давим ногами, ученый может насчитать 1356 живых существ, из них: 865 клещей, 265 ногохвостов, 22 многоножки, 19 взрослых жуков и огромное количество представителей 12 других видов[4]. А без электронного микроскопа и огромного терпения он не смог бы узнать о существовании еще двух миллиардов бактерий и миллионов грибков и водорослей.
Ученый занимается исследованиями в своей лаборатории: он начинает с нашей подружки амебы и работает, работает, составляя классификацию от низших существ к высшим. Что означает этот термин «низшие»? Как можно, выйдя на прогулку, давить ногами миллионы живых существ и, возвратившись домой, не чувствовать себя виноватым? Убежденный вегетарианец, в весенний период пьющий одну сырую воду, проглатывает уйму живых созданий — животных, между прочим! — и его не передергивает. Почему мы сильно переживаем при виде крови на лапке уличного кота, но даже не замечаем миллиардов крошечных живых существ, раздавленных бульдозером при строительстве дороги?
В нашем «табеле о рангах» значимость органа зависит от его специализации: процесс жизнедеятельности строится на том, что клетки делят между собой обязанности — каждая группа клеток имеет узкую специализацию. Более значимым для нас является кот — высшее животное, состоящее из работающих сообща низших клеток. Амеба на моем стеклышке под микроскопом — это животное, находящееся в самом низу зоологической иерархической лестницы. Она передвигается, увы, всего лишь на сантиметр в день. Она может провести всю свою жизнь на консервной банке или на старой автомобильной шине. В отличие от некоторой части людей, амеба не путешествует по Европе, не ездит на отдых в Турцию, не забирается на Эйфелеву башню. Для этого нужны специальные мышечные клетки — огромное количество мышечных клеток, стоящих тесными рядами, как созревшие колосья пшеницы. Самые низшие существа копошатся в верхнем слое почвы. Высшие создания живут снаружи: одни бегают и прыгают по поверхности, другие летают по небу, третьи плавают по воде и ныряют. У всех свои обязанности.
Давайте посмотрим, как устроен орган зрения. У амебы есть четкий визуальный стимул: она движется на свет, и больше ей ничего не надо. Распределение обязанностей дает возможность человеку находиться с верхней стороны микроскопа, рассматривая все тонкости устройства бесчувственной амебы, а ей — с нижней. Амеба имеет всего одну клетку. Внутри моего глаза, уставившегося на амебу, 107 000 000 клеток. Семь миллионов из них — это колбочки, каждая из которых, при попадании на нее всего нескольких фотонов, способна передавать сигнал в мозг.
Колбочки позволяют воспринимать цвета во всем их многообразии; благодаря им я могу различать тысячи оттенков цвета. Сотни миллионов других клеток — палочки, которые позволяют видеть при слабом освещении. Когда работают только палочки, я не могу различать цвета (как в лунную ночь, когда все предметы кажутся серого оттенка), но могу воспринимать большой диапазон света. Благодаря им я очень хорошо ориентируюсь в темноте.
Между амебой и моими глазами существует колоссальная пропасть распределения обязанностей. Есть такое животное — морской рачок. У него всего один принимающий зрительный рецептор — клеточка–колбочка, прикрепленная к мышечным волокнам. Она сканирует изображение подобно движущейся телекамере. И хотя рачок может принимать только одно световое изображение в единицу времени, его мозг способен объединять все полученные образы — получается достоверное изображение окружающей обстановки.
Мозг человека получает миллионы одновременных отчетов от глазных клеток. Если присутствует та длина волны, на которую они рассчитаны, то каждая палочка или колбочка посылает электрический сигнал в мозг. А мозг уже принимает полный комплект всех положительных и отрицательных сигналов от палочек и колбочек. Затем он сортирует сигналы и располагает таким образом, что я получаю изображение амебы, лежащей на стеклышке под моим микроскопом. По сравнению со свободой и независимостью одноклеточной амебы однообразное зависимое существование моих палочек и колбочек — настоящая скука. Но кто из нас, не задумываясь, поменяется органами зрения с амебой?