Ашерон слишком долго находился без еды. И они прекрасно знали об этом. Когда он доходил до определенной черты, все его сострадание отмирало, а ему на смену приходили аморальность и бесчувственность.
И вот сейчас Эш был у этой черты.
Когда он схватил и прижал Артемиду к своему упругому мускулистому телу, она застонала. Его эрекция обожгла богине бедро.
— Чего ты хочешь, Ашерон? — спросила она, но одышка выдала ее притворное безразличие.
Опаляющий взгляд Ашерона обволакивал обнаженное тело богини, заставляя ее гореть еще сильнее.
— Ты же знаешь, что мне нужно, — прохрипел он на атлантском. — Я верхушка пищевой цепочки, а ты… ты просто моя еда.
Его глаза вспыхнули красным, когда он развел ее бедра.
Артемида охнула, и Ашерон уверенно вошел в нее. Богиня крепче обняла его, лаская гладкую мускулистую спину, в то время как Эш все глубже и глубже проникал в нее в таком прерывистом темпе, что у Артемиды закружилась голова.
Да, именно этого она и хотела. Именно в этого Ашерона, богиня влюбилась. Мужчина, в присутствии которого она могла быть непокорной, в то время как с остальными богами Артемиде приходилось держать себя в рамках.
Мужчина, ради которого она нарушила все существующие правила, только чтобы привязать его к себе.
Ашерон яростно занимался с ней любовью, а его голод превосходил и сжигал ее собственный.
Артемида отвела голову в сторону, хорошо зная, что за этим должно было последовать.
Глаза Эша замерцали, словно красное пожарище, за мгновение до того, как он опустился и вонзил свои клыки ей в шею, чтобы покормиться.
Богиня закричала, когда они кончили в унисон, когда его могущество заструилось в ней, ослепляя и оставляя лишь ощущение стального Ашерона внутри нее.
Артемида могла притворяться сколько угодно, что управляет им, но все равно прекрасно знала правду.
Она подчинялась ему.
И за это богиня еще больше ненавидела Ашерона.
Эпилог
Бора-Бора.
Зарек лежал на пляже, позволяя солнцу и горячему ветру обжигать кожу. О, вот это было ощущение!
Они были здесь уже почти месяц, а он все еще не мог насладиться пребыванием в этом месте. Нарадоваться круглосуточным времяпрепровождением с Астрид.
Зарек почувствовал, как что-то холодное упало ему на грудь.
Открыв глаза, он обнаружил над собой Астрид, которая солнечно ему улыбалась. В одной руке у нее была небольшая пиала, а в другой — стакан.
— Поаккуратней, Принцесса. Ты же знаешь, что я ненавижу, когда что-то ледяное касается меня.
Она уселась на колени перед ним и отставила в сторону чашу прежде, чем вытереть каплю воды с его груди. Ее прикосновение оказалось гораздо более обжигающим, чем солнце.
Взгляд пробежался по телу Зарека и опустился на его плавки, где образовался довольно внушительный бугорок.
Астрид шаловливо улыбнулась.
— Знаешь, я однажды видела в одном фильме…
Зарек насторожился от огонька, промелькнувшего в ее глазах.
— И?
Девушка достала кусочек льда из стакана и положила себе в рот. Зарек ошеломленно наблюдал за тем, как она облизывала его. Затем нимфа вытащила кусочек и положила ему на кожу.
— Астрид…
— Ш-ш-ш, — прошептала девушка, водя льдом по его соску, пока он не стал упругим.
Она подула на него своим обжигающим дыханием, заставляя сосок набухнуть еще сильнее.
— Знаешь, что самое лучшее в том, что ты замерзнешь?
— Ну и что же?
— Мне надо будет согреть тебя.
Зарек застонал, когда Астрид опустилась к нему и стала водить языком по его соску.
Когда девушка отстранилась, он заскулил, протестуя.
Она проигнорировала Зарека и сумела увернуться от его рук.
— Пока не забыла, — сказала Астрид, игриво отталкивая его руки, — а, если я продолжу это делать, то точно забуду, у меня есть кое-что для тебя.
Зарек поднялся на локтях.
— Только не говори, что Скуби собирается навестить нас.
Она закатила глаза.
— Нет. Саша на время остановился в Убежище в Новом Орлеане. Пока мы нежимся на пляже, он отказывается здесь появляться, чтобы «не видеть твою голую задницу, и не ослепнуть ненароком от такого зрелища».
Зарек был совсем не удивлен.
— Тогда что?
Она протянула ему пиалу. Зарек взглянул на содержимое, которое напомнило ему лимонное желе.
— Что это?
— Амброзия. Один кусочек и я смогу тебя взять с собой на Олимп. А иначе мне придется через три дня оставить тебя и вернуться домой в одиночестве.
— Но почему?
Астрид разгладила кончиками пальцев морщинки у него на лбу.
— Ты же знаешь, что я не могу жить на земле. Я могу оставаться здесь лишь на короткий промежуток времени. Если хочешь, ты можешь остаться, а я вернусь, когда будет возможность, но…
Зарек завершил ее слова поцелуем.
Он отстранился.
— А что скажут остальные, когда ты покажешься с рабом под ручку?
— Ты не раб, Зарек. И мне плевать на их мнение. А тебе?
Он ухмыльнулся.
— Взаимно.
Девушка поднесла кусочек к его губам.
Зарек чмокнул ее, а затем съел амброзию и запил ее нектаром. Он ожидал какой-нибудь боли или жжения, но все провалилось, как та сахарная вата, которой Астрид его когда-то угощала. Сладкая, сахарная на вкус, она мгновенно таяла во рту.
— И это все? — подозрительно спросил Зарек.
Она кивнула.
— Да, это все. А что? Или ты ожидал фейерверка или чего-нибудь еще в этом роде?
— Нет. Это меня ждет, когда я займусь с тобой любовью.
— А-а, — выдохнула она, потеревшись своим носом об его. — Обожаю, когда ты говоришь мне нежности.
Зарек поцеловал ее руку, а затем рассмеялся, поразмыслив над тем, что с ним случилось с момента их встречи.
— Что тебя так рассмешило? — спросила Астрид.
— Я тут просто подумал, вот я раб, который дотянулся до звезды, а она сделала из него полубога. Я, должно быть, самый удачливый ублюдок из всех живущих на земле.
Ее глаза опалили Зарека.
— Да, ты такой, Прекрасный Принц. И никогда не забывай об этом.
— Уж поверь, Принцесса, не забуду.