Дмитровское шоссе
Северный
Северный – это не город, а поселок. Он совсем рядом с Московской кольцевой дорогой. До него идут автобусы от метро "Петровско-Разумовская". На них так и написано: "Поселок Северный". При том, что автобусы – городские, в них действуют московские проездные документы. Собственно, в административном отношении он относится к Москве и приписан к Северо-Восточному округу. Но нахождение поселка за пределами МКАД пока что мешает считать его органичной частью старинного города с почти тысячелетней историей.
Своим появлением на свет город обязан Северной водопроводной станции, которая была запущена в 1952 году. Вода к этой станции поступала из Волги, и считалась достаточно чистой. Ее, впрочем, все равно хлорировали, и для питья она считалась не совсем пригодной. Сегодня ситуаций с водой гораздо лучше.
Собственно, поселок и возник при этой станции – чтобы ее работникам не слишком долго было ездить на работу. Они сразу же стали москвичами – прописка в паспорте была московская. Поселок Северный вышел эксклавом – его со всех сторон окружал Краснополянский район Московской области. Северяне называли свой поселок "кусок Москвы в Подмосковье". Впрочем, в 1991 году перешеек между основной территорией города и Северным был упразднен.
Строительство рабочего поселка Северный началось в 1948 году и в основном закончилось в 1956. Авторы проекта – Н. Селиванова, К. Кисловой и З. Государева – зодчие, не вошедшие в справочники туристических путеводителей. Скромные, так сказать, труженики. В чем не меньше почета.
А название "Северный" возникло 12 июня 1952 года.
Один из основателей поселка В. Г. Гейниц вспоминал: "После окончательного выбора места для строительства Северной водопроводной станции, нашлось место и для размещения рабочего поселка, обслуживающего его работу.
В отличие от ранее построенного поселка Восточный с его регулярной планировкой и трехэтажной застройкой, на Северном предусматривалось строительство одноэтажных одноквартирных домов с приусадебным участком. Однако такое "расточительство" земли не прошло, и окончательно был утвержден проект со 120 жилыми домами, а именно: 108 двухэтажных четырехквартирных домов, два двухэтажных общежития на 100 человек каждое (1-я Северная линия, дома 6 и 8), два одноэтажных двухквартирных и пять одноквартирных (так называемый в народе "круг" в начале 4-й линии и дома по обеим сторонам от библиотеки № 207), четыре двухэтажных особняка с пристроенными гаражами, а также 12-квартирный дом (ВОХР) для офицеров и рядового состава охраны водопроводной станции.
Повышение этажности домов позволило разместить поселок ближе к станции, а "сэкономленную" площадку зарезервировать на будущее. На этом резервном участке (в настоящее время территория новой школы и прилегающие земли) в период строительства Северной водопроводной станции разместили деревообрабатывающий комбинат Севводстроя (автобусная остановка называлась "ДОК", а сейчас – "22 км") и бараки строителей. Впоследствии бараки снесли, а на освободившемся участке работникам станции и учреждений посёлка разрешали сажать картофель".
Строили этот поселок по немецкому проекту. Можно сказать, что среди красот подмосковной природы возникли коттеджи европейского типа – с водопроводом, канализацией, электричеством и центральным отоплением. А в 1955 году в поселок пришел газ, и северяне перестали совершать набеги в деревню Грибки – за керосином.
Строителями, как поселка, так и станции, были и вольнонаемные, и заключенные – оно находилось в ведении Министерства внутренних дел, а рабсилу поставляло Главное управление лагерей железнодорожного строительства. Впрочем, в то время этим никого было не удивить. Один из строителей, А. А. Михеев вспоминал: "Когда прибыло лагерное начальство, солдаты и вольнонаемные срочно стали огораживать зону: стали ставить столбы и натягивать колючую проволоку. Зона располагалась у д. Грибки, рядом со строительной площадкой. Как только она была готова, прислали рабочую силу (заключенных), сразу установили палатки и сборные деревянные бараки. Вскоре был построен мужской лагерный пункт. Лагерные пункты были возведены также у д.Заболотье (женский), у станции Лианозово, в районах строительства насосных станций Клязьма и Уча. В тесной увязке с лагерной администрацией "Севводстрой" приступил к основным строительным работам. Так как техники не было, землю копали лопатами и отвозили тачками в отвал".
Действительно, по тому времени – достаточно распространенный менеджмент.
Один из охранников, В. Соколов рассказывал: "Развод на работу – важное мероприятие, главная задача которого заключалась в обеспечении рабочей силой всех запланированных на день производственных объектов. Начальник конвоя следил за каждой выходящей из лагерных ворот пятеркой: нет ли больных, раздетых, с синяками или ссадинами на лице. При обнаружении таковых он имел право их не брать.
Расписавшись за количество принятых под свое начало заключенных, начальник конвоя обращался к ним как с заученной молитвой: "Внимание! Переходите в распоряжение конвоя. В пути следования соблюдать все правила движения – не курить, не разговаривать, из строя не выходить. За невыполнение законных требований конвоя, а также за попытку к бегству как в пути следования, так и с места работы, конвой применяет оружие без предупреждения! Шагом марш!". Колонна трогалась с места и выходила на Дмитровку. Ее путь – от лагеря до погрузочно-разгрузочного комбината (ПРК), располагавшегося у железнодорожной ветки на окраине Долгопрудного. Впереди колонны – вахтер с чемоданчиком, хранящем картотеку на зеков, и конвоир с автоматом на груди. Сзади колонны – начальник конвоя и проводник со служебной собакой. Вооруженное пистолетами начальство и заключенные налегке шли по асфальту. А основной состав конвоя с винтовкой наизготовку – по обе стороны колонны, за кюветом, по грязи, прыгая с кочки на кочку, обходя столбы и кустарники.
Ну, вот и ПРК. Его территория (часть железнодорожной ветки), как и любая "зона" с постовыми вышками, вахтой и воротами, огорожена колючей проволокой. Колонна проходит внутрь и не расходится до тех пор, пока конвойные не займут на вышках свои посты. Начинался рабочий день. В 17 часов несколько ударов в подвешенный у ворот рельс возвещали об окончании работы. Уставшие люди подтягивались к воротам, строились в колонну, и конвой вел ее обратно, в расположение лагеря. Там, пересчитав по пятеркам, начальник конвоя в полной сохранности передавал зеков начальнику караула".
Конечно, отсюда бежали: "Случались побеги заключенных. Всего за период с 1949 по 1953 г.г. было около двадцати побегов и попыток к ним. Все бежавшие заключенные, за исключением двух-трех, были пойманы. В розыске, наряду с оперативниками, принимали участие и охранники. Особенно в первоначальной стадии поиска, когда нас привлекали к проверке следующих от Москвы до Дмитрова пригородных поездов.
Зеки использовали разные способы побега. Их самый излюбленный способ – по только что уложенным водоводам, диаметр которых достигал полутора метров. По этим трубам они старались уйти как можно дальше в надежде где-то за пределами охранной зоны выбраться на волю через колодец. Была попытка совершить побег способом прорыва. Так, в 1950 г. с территории гаража, располагавшегося близ Подстанции, один из заключенных угнал самосвал и, порвав проволочное заграждение, рванул в сторону Дмитровского шоссе. Уехать далеко ему не удалось. С помощью "орудовцев" беглец был задержан.
Эффективность, впрочем, была низкая. Михеев уточнял: "Работы шли медленно. Вскоре получили 100 лошадей, для них организовали конный парк. Появились гротарки, на которых возили грунт. Объемы земляных работ были огромные: под землей строился целый город. Только резервуаров чистой воды на 2-х блоках нужно было построить 8 штук, а каждый размером 70х70 м и глубиной 6 метров. А в общей сложности более 200 объектов, и почти все из них имели подземную часть…