Владимир Алексеевич Солоухин (1924-1997)
* * *Наверное, дождик прийти помешал…
Наверное, дождик прийти помешал.А я у пустого сквераТебя до двенадцати ночи ждалИ ждал терпеливо в первом.Я все оправданий тебе искал:"Вот если бы дождик не был!"И если была какая тоска —Тоска по чистому небу.
Сегодня тебе никто не мешал.А я у того же сквераОпять до двенадцати ночи ждал,Но с горечью понял в первом:Теперь оправданий нельзя искать —И звезды и небо чисто.И если крепка по тебе тоска,Тоска по дождю – неистова!
Вечер лирики. Москва: Искусство, 1965.СНИМАЮ ТРУБКУ
Молчать, молчать, ревнуя и страдаяНет, все как есть простить,Вернуть ее назад!Снимаю трубку, словно поднимаюТяжелый камень, словно виноват.
Я не хотел… Но поздно или рано…Я это знал все время наизусть…Сухой щелчок как выстрел из нагана.Я трубку снял.Ты слышишь – я сдаюсь!
МНЕ СТРАННО ЗНАТЬ…
Мне странно знать, что есть на свете,Как прежде, дом с твоим окном.Что ты на этой же планетеИ даже в городе одном.
Мне странно знать, что тот же ясныйВосток в ночи заголубел,Что так же тихо звезды гаснут,Как это было при тебе.
Мне странно знать, что эти рукиТебя касались. Полно, нет!Который год прошел с разлуки!Седьмая ночь… Седьмой рассвет…
НА БАЗАРЕ
На базаре квохчут куры,На базаре хруст овса,Дремлют лошади понуро,Каплет деготь с колеса.
На базаре пахнет мясом,Туши жирные лежат.А торговки точат лясы,Зазывают горожан.
Сало топится на солнце,Просо сыплется с руки,И хрустящие червонцыПокидают кошельки.
– Эй, студент, чего скупиться?По рукам – да водку пить!.. —Ко всему мне прицениться,Ничего мне не купить.
А кругом такая свалка,А кругом такой содом!Чернобровая гадалкаМне сулит казенный дом.
Солнце выше, воздух суше,Растревоженней базар,Заглянули в мою душуСербиянские глаза.
Из-под шали черный локон,А глаза под стать ножу:– Дай-ка руку, ясный сокол,Дай на руку погляжу!
Будет тайная тревога,А из милых отчих местБудет дальняя дорогаИ червонный интерес!
Ту девицу-голубицуБудешь холить да любить… —Ко всему мне прицениться,Ничего мне не купить.
ДОЖДЬ В СТЕПИ
С жадностью всосаныВ травы и злакиПоследние капелькиПочвенной влаги.
Полдень за полднемПроходят над степью,А влаге тянутьсяВ горячие стебли.
Ветер за ветромТуч не приносят,А ей не добратьсяДо тощих колосьев.
Горячее солнцеПалит все упорней,В горячей пылиЗадыхаются корни.
Сохнут поля,Стонут поля,Ливнями бредитСухая земля.
Я проходилЭтой выжженной степью,Трогал рукамиБескровные стебли.
И были колючиеЛистья растенийРады моейКратковременной тени.
О, если б дождемМне пролиться на жито,Я жизнь не считал быБесцельно прожитой!
Дождем отсверкатьБлагодатным и плавным —Я гибель такуюНе счел бы бесславной!
Но стали бы плотьюИ кровью моейТяжелые зернаПшеничных полей!
А ночью однаждыСквозь сон я услышу:Тяжелые каплиУдарили в крышу.
О нет, то не каплиСтучатся упорно,То бьют о железоСпелые зерна.
И мне в эту ночьДо утра будут снитьсяЗерна пшеницы…Зерна пшеницы…
РОДНИК
Я тех мест святыми не считаю,Я от тех лесов почти отвык.Там по мне, наверно, не скучаетОчень звонкий маленький родник.Он пропах землей, травой и хвоей,В жаркий полдень холоден всегда.А опустишь руку в голубое,Заласкает светлая вода.
У его задумчивого пеньяЯ большой учился чистоте,Первым, самым робким вдохновеньям,Первой, самой маленькой мечте.
Я тех мест святыми не считаю,Только я не так еще отвык,Только пусть пока не высыхаетОчень звонкий маленький родник.
Пусть вдали от низенького домаЯ, мужая, сделаюсь седым.Я еще приду к нему, живому,И еще напьюсь его воды!
НАПОЛЕОНОВСКИЕ ПУШКИ В КРЕМЛЕ
После первых крещений в ТулонеЧерез реки, болота и рвыИх тянули поджарые кониПо Европе до нашей Москвы.Их сорвали с лафетов в двенадцатомИ в кремлевской святой тишинеПо калибрам, по странам и нациямК опаленной сложили стене.Знать, сюда непременно сводилоВсе начала и все концы.Сквозь дремоту холодные рылаТупо смотрят на наши дворцы.Итальянские, польские, прусскиеИ двунадесять прочих держав.Рядом с шведскими пушки французскиеПоравнялись судьбой и лежат.Сверху звезды на башнях старинных,Башням памятна славная быль.И лежит на тяжелых стволинахБезразличная русская пыль.ЛОСЬ
Тем утром, радостным и вешним,В лесу гудело и тряслось.Свои рога через орешникНес молодой тяжелый лось.Он трогал пристально и жадноСтрую холодного ключа,Играли солнечные пятнаНа полированных плечах,
Когда любовный зов подруги,Вдруг прилетев издалека,Его заставил стать упругимИ бросить на спину рога.
Но в миг, когда он шел долиной,Одним желаньем увлечен,Зрачок стального карабинаВсмотрелся в левое плечо.
Неверно дрогнули колена.И раскатился скорбный звук.И кровь, слабея постепенно,Лилась толчками на траву.
А за кустом, шагах в полсотни,Куда он чуть дойти не смог,Привесил к поясу охотникУмело сделанный манок.
НАД РУЧЬЕМ
Спугнув неведомую птицу,Раздвинув заросли плечом,Я подошел к ручью напитьсяИ наклонился над ручьем.Иль ты была со мною рядом,Иль с солнцем ты была одно:Твоим запомнившимся взглядомГорело искристое дно.
Или, за мною вслед приехав,Ты близ меня была тогда!Твоим запомнившимся смехомСмеялась светлая вода.
И, угадав в волне нестрогойУлыбку чистую твою,Я не посмел губами трогатьЗатрепетавшую струю.
* * *Как растают морозные…
Как растают морозныеГолубые снега,Воды вешние, грозныеПринимает река.
Воды талые, мутныеИз окрестных лугов,И становится трудно имВ тесноте берегов.
Выливаются в поймы,Размывают стога…А моя река поймана,Высоки берега.
Половодью быть где же тут,Как же паводку быть?Только льдины со скрежетомВдруг встают на дыбы.
И, сшибаясь, сломаются,И звереет волна,-Не звереть и не маятьсяВ эти дни не вольна!
* * *Постой. Еще не все меж нами…
Постой. Еще не все меж нами!Я горечь первых чувств моихВ стих превращу тебе на память,Чтоб ты читала этот стих.
Прочтешь. Но толку много ль в том,Стихи не нравятся, бывает,Ты вложишь их в тяжелый том —Подарок чей-то, я не знаю.А через год не вспомнишь снова(Позабывают и не то!),В котором томе замурованМой вдвое сложенный листок.
Но все равно ты будешь слышать,Но будешь ясно различать,Как кто-то трудно-трудно дышитВ твоей квартире по ночам,Как кто-то просится на волюИ, задыхаясь и скорбя,Ревнует, ждет, пощады молит,Клянет тебя!.. Зовет тебя!..
ЯБЛОНЬКА, РАСТУЩАЯ ПРИ ДОРОГЕ
Она полна задорных соков,Она еще из молодых,И у нее всегда до срокаСрывают жесткие плоды.Они растут как будто наспехИ полны вязкой кислотой.Она безропотно отдаст ихИ остается сиротой.
Я раз тряхнул ее, да слабо.А ветки будто говорят:"Оставьте яблоко хотя быНа мне висеть до сентября.
Узнайте, люди, как бываютПрекрасны яблоки мои,Когда не силой их срывают,А я сама роняю их".
* * *Дуют метели, дуют…