Александр Шакилов - Остроги. Трилогия (СИ)

Александр Шакилов

ОСТРОГИ

Эпоха зомби

Андрею Левицкому и Льву Жакову с благодарностью за помощь в работе над романом

Острог — так называли в Древней Руси ограду из острых кольев и плетня вокруг городов. Деревянная ограда для острога помещалась на вершине небольшого земляного вала и была окружена с наружной стороны рвом.

Толковый словарь русского языка

Смена магнитных полюсов Земли (geomagnetic reversal) происходит на планете периодически. Считается, что последняя случилась около 780 000 лет назад. Цикл смены полюсов можно отнести к глобальным событиям, оказывающим влияние на все происходящее на Земле, в том числе и на человеческую жизнь…

Из научной статьи

Предисловие

Однажды мы с Александром Шакиловым придумали мир Острогов — укрепленных человеческих поселений, которые окружены смертельно опасными Территориями. Нашу планету подчинили… нет, не мутанты и не обычные зомби, а нечто совсем иное, очень чуждое и враждебное людям. Между Острогами курсируют вооруженные караваны бронемашин, управляемых доставщиками. Профессия их крайне опасна и важна.

Главный герой этой книги, Данила Сташев, живет в Харьковском остроге. Он студент, учится на доставщика. Вся его жизнь переворачивается, когда за ним приезжают странные люди, желающие, чтобы он… Впрочем, не буду раскрывать карты. Что именно потребовалось от Данилы, в какой вихрь приключений ввергли его интриги могущественных правителей Острогов, вы узнаете из романа «Эпоха зомби».

Книга у Шакилова получилась боевая, энергичная, интересная.

Рекомендую к прочтению!

Андрей Левицкий

ГЛАВА 1

ВОЛЬНИК

Когда старый Натан подкрутил настройку, сквозь помехи донесся голос:

«…У нас тут ад! Зверье будто со всех Территорий под Москвой собралось! Никогда такого не было! Едва держимся! А теперь еще новые…»

Голос забулькал и стих, и Натан, снова взявшись за верньер, больше не смог выловить его из океана шипения, хрипа и свиста, которым стал эфир планеты после катастрофы.

— Вот так-то, — пробормотал старик, откидываясь на спинку стула, стоявшего у стола с черным кубом радиостанции. — А до бури, знаешь, какая связь была? Ого-го! Весь мир слышно: Англия, Франция… Да хоть с Японией общайся! Со всех сторон волны доходили. А теперь что? Теперь до самого горизонта — смерть кругом. И неизвестность. Из нашего острога даже Москву толком не слыхать. Что-то случилось у них, похоже, а что да почему?.. Было ж времечко! И куда все сгинуло…

Вышка Натана стояла на крыше девятиэтажного дома. Радиорубка тут была совсем маленькой, и помещались в ней только стол, два стула, шкаф с оторванной дверцей и закопченная буржуйка. Ну, и тумбочка с посудой. Снедь Натану, старшему брату покойной матери, Данила обычно приносил сам. Под низким потолком висел гамак с драным одеялом, где дядя спал, а напротив двери, ведущей на темную лестницу, примостился сваренный из арматуры балкон.

— Ну, случилось и случилось. — Проблемы москвичей Дана мало заботили. Хотя странно, конечно, с чего это стаи зверья собираются под Москвой?..

Облокотившись на ржавое ограждение, он разглядывал родной острог. Дядя, любивший помянуть старину, говорил, что когда-то воздух в городе (тогда остроги называли городами) был грязный из-за фабрик и обилия транспорта. Про фабрики Дан понимал, а вот представить себе «обилие транспорта» не мог. Как это — чтоб не только пара раздолбанных «икарусов» да плюс джипы гражданской обороны и бронированное авто первого советника, а сотни, даже тысячи машин раскатывали по улицам, сигналя и ревя движками. Да они же сталкивались, наверное, постоянно! А то и людей давили!

Зато животные тогда жили прямо в городах, под боком у людей, и были очень даже мирными. Ну, не все, конечно, но многие. Так говорил дядя.

Непроизвольно Данила то и дело поглядывал на небо — не летят ли птицы? Они теперь зачастую опаснее зверей. А те — опаснее людей, которые тоже не сахар. В общем, мир Даниле достался еще тот. Злой мир, жестокий…

А ведь изменилось все недавно — каких-то двадцать лет назад, незадолго до рождения Дана. Будь он немного постарше, застал бы прежние времена, о которых дядя так любил рассказывать. Ведь тогда все иначе было! К примеру, если верить Натану, в Харькове жило около полутора миллионов человек — просто немыслимое число! Сейчас-то и двадцати тысяч, наверное, не наберется. Или вот еще: из-за выхлопных газов, из-за смога в те времена видимость была куда хуже. Зато теперь в лучах сентябрьского солнца острог Харьков просматривался аж до Стены: стеклянные теплицы на крышах, затянутые целлофаном грибные оранжереи, поля между домами — в большинстве пустыми, ведь с началом Псидемии те, кто выжил, стали жаться друг к другу. Вместе вроде как безопаснее.

— Интересно, почему зверье у Москвы собирается? — задумался вслух старик. — А у нас, я слыхал, в округе, наоборот, тихо стало. Что-то непонятное происходит…

Дан поднял глаза. Небо переливалось бледно-зеленым и синим с голубым отливом, сияние волнами перекатывалось по нему от края до края. Осенью всегда так, а зимой небеса успокоятся почти до конца лета, в августе же опять начнется — сперва только ночью, а после и днем. Это все из-за того, что электромагнитное поле Земли теперь пропускает кое-какие космические частицы, от которых раньше защищало планету. Из-за этого плохо работают сложные электроприборы и почти не действует дальняя радиосвязь.

— Дядя, — Дан шагнул в комнатушку к старику, — а разве раньше… ну, давно, то есть совсем давно, магнитные полюса не менялись местами?

— Менялись, — кивнул старик. — И наверняка не однажды.

— Тогда почему люди не были к такому готовы?

— Данила, в последний раз смена полюсов случилась тысячи лет назад. На планете отсутствовала еще цивилизация, никаких сведений о случившемся не сохранилось.

— Понятно… А в этот раз что за чем произошло?

Натан вздохнул, покачав седой головой:

— Выражайся яснее, молодой человек! Или вас, доставщиков, в Училище обучают только кулаками размахивать да из оружия палить во все, что движется, а мысли формулировать уже ни к чему?

Откровенно говоря, дядя правильно заметил: размахивать и палить Дану интересней было, чем что-то там формулировать. Он был парнем подвижным, спортивным и остальным занятиям предпочитал рукопашку, огневую подготовку и курсы вождения.

Смущенно почесав нос, он сказал:

— Ну, хорошо, хорошо, я просто хочу спросить: что началось раньше, электромагнитная буря или Псидемия?

Старик некоторое время молчал, не меняя позы. Потом протянул сухонькую, усеянную темными пятнышками руку, взял со стола кружку, где на донышке плескался самогон, и залпом выпил.

С утра начал, подумал Дан. Или это продолжение вчерашнего? Дядя Натан хороший, но запойный, есть у него такой грешок. Правда, он, когда выпьет, становится покладистым и чересчур разговорчивым, так что зла от его слабости никому, кроме него, нет.

Дядя взял с блюдца надкусанный огурчик, понюхал и, положив обратно, сказал:

— Сначала была смена полюсов, из-за этого началась сильнейшая электромагнитная буря, ну а дальше произошло то, что люди теперь называют Псидемией. И похоже, Данила свет Павлович, ты полагаешь, что Псидемия есть следствие электромагнитной бури? Я верно понял?

— Так это ж понятно: раз сначала одно, а потом второе, значит, это второе — следствие первого. Разве не так?

— А если просто совпадение? — хитро улыбнулся старик.

— Но ведь ты сам сказал, что в последний раз полюса на планете менялись тысячи лет назад! То есть это редкое очень событие, правильно? Чтобы два таких феномена — смена полюсов и Псидемия — и просто совпали? Быть такого не может!

Дядя хотел что-то возразить, но Данила, бросив взгляд на часы, захлопнул дверь балкона и засуетился.

— Что такое? — Натан схватился за лежавший у радиостанции обрез. — Опять нападение?!

— Хуже! В Училище опаздываю! Заговорил ты меня… Всё, надо бежать! Завтра загляну!

Старик что-то сказал в ответ, но Дану уже было не до него. Поправив спрятанную под курткой самодельную кобуру с пистолетом, он скатился по железной лестнице вышки, сбежал по бетонным ступеням пустующего дома и выскочил на улицу.

Народу здесь было немного: в сквере, засаженном морковью, дед выгуливал внучка, на фонарном столбе стучал молотком монтер, к жестяному навесу остановки шла молодая женщина в косынке — вела за руку девочку лет шести, которая прижимала к себе соломенную куклу. Да еще в стороне, возле тележки-закусочной, жевали пирожки двое в брониках и касках — ополченцы из гражданской обороны. И у обочины скучал на сидушке велотакси мужичок в кепке.

И над всеми ними, над крышами домов, над теплицами, грибными оранжереями и перекопанными полями с остатками картофельной ботвы — над всем Харьковом, отгороженным от Территорий высокой крепкой Стеной, переливалось зеленым, синим и голубым сошедшее с ума небо. Всё как всегда, обычное тихое утро.