Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Покровители
Автор: Magenta
Бета: Таинственная бета отказывается от лаврового венка
Рейтинг: NC-17
Пейринг: СС/ГП, в эпизодах: ОЖП/ОЖП, ЛМ/ТМР, ПП, АД/Гриндевальд, ОМП/ОМП
Жанр: Fluff, Romance
Отказ: Герои Роулинг в цепких ручонках графомана, mea culpa…
Аннотация: Пятый курс, Хогвартс. Гарри влюбляется в учителя и обнаруживает, что их чувства взаимны. Дамблдор и все-все-все против них, но на защиту их любви неожиданно встают могущественные покровители.
Комментарии: Прошу о снисхождении, дорогие читатели, это был мой первый фик. Если можно, не кладите в тапки слишком много арматуры :))
Ярым католикам, поклонникам А. Дамблдора и П. Петтигрю противопоказано. AU 6-7 книг, ООС по полной!!! Флафф, ХЭ.
Ничего нового под луной, хотелось продлить удовольствие от прочтения душевных фанфиков других авторов.
Посвящаю и дарю Ledum Palustre.
Каталог: Школьные истории, Альтернативные концовки
Предупреждения: слэш, фемслэш, OOC, флафф, AU
Статус: Закончен
Выложен: 2012-04-15 18:49:54 (последнее обновление: 2012.06.06 14:19:01)
I am the love that dare not speak its name…
Lord Alfred Douglas
просмотреть/оставить комментарии
Глава 1. Новая ученица, старый любимый учитель
Директор Альбус Дамблдор отодвинул кованую решетку и слегка пригнулся, вступая в камин. Несколько раз мелко чихнул в бороду, нашаривая в складках мантии Летучий порох.
— Детский сиротский приют, Литтл-Хэнглтон, — произнес он и исчез. В камине взметнулись и осели тонкие пылинки сажи.
*
— Она хорошая девочка, но… как бы вам сказать — не соврать… — старая ведьма в сером поношенном фартуке, с жидким пучочком волос на затылке, семенила на полшага впереди Дамблдора. Они шли по слабо освещенным коридорам, поднимались и спускались щербатыми лестницами вот уже несколько минут.
— Скажите лучше правду, — вздохнул Дамблдор, стараясь поспеть за своей провожатой. — Все равно мы обязаны принять нескольких сирот в этом году. Таковы традиции Хогвартса.
Они медленно спускались по очередной винтовой лестнице.
— Она… не такая как все, — сказала старуха. — Дикая. Да никто к ней и не подходит, больно надо. Иногда как глянет на тебя — весь день ходишь, как под проклятьем, — старуха передернула костлявыми плечами. — А еще она рисовать любит. Только таких картин врагу не пожелаешь. Кровь, кровь везде…
Директор поежился. Старуха что-то недоговаривает, подумал он. Темные сырые коридоры приюта, в которых гулким эхом отдавался каждый шаг, напомнили ему Азкабан. Если бы ему сообщили, что Тереза Бернар — беззаботная юная особа, наслаждающаяся солнечным детством, — он бы не поверил. В мрачные лабиринты Литтл-Хэнглтонского приюта не проникали лучи солнца. Не было слышно детского смеха и гомона. В коридорах, покрытых копотью факелов, Дамблдору попадались сгорбленные пригнувшиеся фигурки. Были это дети или домовые эльфы — он в полумраке не разглядел.
— Вот. Входите, сэр, — старуха открыла тяжелую скрипучую дверь и отступила, застыв в поклоне. Директор сделал шаг, пытаясь войти, — как почувствовал, что его толкнуло наружу упругой невидимой волной. Он инстинктивно отшатнулся. Дверь неожиданно захлопнулась, просвистев в сантиметре от его лица.
В глазах старухи мелькнуло и погасло что-то похожее на злорадство.
— Не пускаить, — покачала она головой. К Дамблдору уже вернулось самообладание. Он понял, что столкнулся не с запирающим заклинанием, а просто с необыкновенно сильным нежеланием ребенка видеть кого бы то ни было. Дамблдор решил переменить тактику. Он негромко постучал в дверь.
— Тереза, можно войти? — вежливо произнес он. — Я зайду один, — шепнул он старухе.
Дверь тихо приоткрылась.
Дамблдор вошел и огляделся. Маленькая узкая серая комната. Неживой рассеянный свет, льющийся через стрельчатое готическое окно. Маленькая ссутулившаяся фигурка на казенной постели. «И ей пятнадцать лет?» — мысленно удивился директор.
— Здравствуй, Тереза, — бороду директора раздвинула жизнерадостная улыбка.
— Здрасьте, — маленькая худенькая девочка нехотя встала с постели.
Ее лицо закрывали неухоженные спутанные волосы цвета темного каштана. Она зыркнула на директора зелеными немного раскосыми глазами и отвернулась.
— Меня зовут Альбус Дамблдор. Я пришел с тобой познакомиться.
— А-а. Психиатр, — равнодушно произнесла Тереза. Она взяла со стола гусиное перо и начала возить им в чернильнице.
— Нет, — слегка удивился Дамблдор. — Почему ты так решила?
Девочка подняла голову. Из-под немытой спутанной челки на него блеснули насмешливые зеленые глаза маленькой ведьмы.
— Ну я же ненормальная. Вам разве не сказали? — фыркнула Тереза. Она взяла клочок пергамента и начала задумчиво черкать на нем видавшим виды изгрызенным пером.
Дамблдор по-отечески приобнял девочку за плечи. Смутное ощущение дежа вю шевельнулось где-то в глубине сознания и погасло.
— Садись, Тереза. Нет, мне такого никто не говорил. Конечно, ты нормальная. Просто… Немного не такая как другие, — он усадил ее на край кровати и сам опустился рядом.
— Это и значит ненормальная, — сказала Тереза, задумчиво рисуя что-то на пергаменте.
— Каждый из нас по-своему ненормальный, — вздохнул Дамблдор. — Но надо уметь приспосабливаться, Тереза. Я приехал забрать тебя в Хогвартс, — твердым голосом сказал он.
Тереза не произнесла ни звука. Перо в ее руках заскрипело сильнее, продавливая пергамент. Дамблдор почувствовал невидимое напряжение. Он оглядел комнату и заметил несколько картин.
— Графикой увлекаешься? — директор покосился на ближайший рисунок.
Старушка с шиньоном мучительно корчилась в пыли, разрываемая несоразмерно крупными голубями. Голуби яростно клевали старушкины внутренности. В пыли валялось затоптанное пшено. «Гули-гули» — гласила подпись в углу картины. Лицо старушки показалось Дамблдору знакомым. У него почему-то закружилась голова. Он отвернулся от картины и взглянул на Терезу. На него вновь накатила уже знакомая волна, та, что не пускала в комнату. На сей раз он явственно почувствовал, что его подталкивает к двери.
— Прекрати, — строго сказал он. — Это некрасиво. Это обыкновенное хамство.
Тереза покосилась на директора и криво улыбнулась уголком рта.
— Извините… сэр, — невидимая волна исчезла. — А когда в Хогвартс?
*
Альбус Дамблдор вышел во двор детского приюта. В руке он держал небольшой кусок пергамента. После часа в полумраке июльское солнце больно резало глаза. Он щурился, оглядывая двор в поисках знакомой старушки.
— Гули-гули, — ворковала старуха, рассыпая себе под ноги пригоршни пшена. Бестолково хлопая крыльями, сизые, белые, рябые голуби жадно клевали зерна. Дамблдор отогнал воспоминание о нехорошей картинке.
Он поправил очки и развернул зажатый в руке пергамент. На картинке был нарисован он сам. Сходство не вызывало сомнений. Раскинув руки, в развевающейся мантии, он неумолимо падал в какую-то пропасть. Глаза почему-то были нарисованы крестиками. Дамблдор бросил в урну глупый рисунок.
— Госпожа Моте, мы ждем Терезу в сентябре, — он слегка поклонился на прощанье и дезаппарировал.
*
Хогвартс, сентябрь
— Альбус, скажи, было ли такое хоть раз за всю историю школы? — Минерва Макгонагалл взяла тонкими серебряными щипцами маленький кусочек сахара. — Было или нет, Альбус? — повторила она, размешивая свой чай. Сжав в точку тонкие губы, она внимательно смотрела, как кружатся в стакане чаинки.
Дамблдор устало улыбнулся и потрепал Минерву по плечу. Слава богу, педсовет закончился, все серьезные разговоры позади. Ему хотелось выпить чаю, а перерасход энергии надо бы скомпенсировать чем-то сладким…
— Ты имеешь в виду Распределяющую шляпу? Я думаю, она тоже стареет, — ухмыльнулся он.
— Но ведь она фактически убежала от девочки! Та даже не смогла ее надеть!
— Минерва, ну какое это имеет значение? Главное то, что шляпа сказала. А она сказала ясно: Слизерин.
Макгонагалл покачала головой, вспоминая крик шляпы.
«Можешь не подходить! Слизерин!» — хохот детей. Им всегда смешно. «Голову мыть надо, даже шляпа брезгует», — захлебывается женским смехом Малфой. «Вали назад в приют, сиротинушка!», «Топай в свою деревню, оглобля!», «Что такое оглобля, Драко?», — голос Гойла. «Что-то из жизни ска-атины», — Малфой промокает салфеткой выступившие от смеха слезы…
— У нее ведь есть какая-то родственница, Альбус, — Минерва посмотрела на директора тревожными серыми глазами.
— Да, бабушка. Очень старая, выжившая из ума. Она навещала ее в приюте, все реже и реже. Надо решать вопрос об опекунстве, Минерва. Вот уж не было печали, — Дамблдор захрустел засахаренными орешками.