Сергей Волков
Слуги Карающего Огня
Моим родителям —
с благодарностью…
Авторское слово или Почему я решил написать эту книгу
Фэнтези увлекало меня давно, практически с того момента, как впервые довелось самостоятельно прочесть более-менее объемную книгу. Тут я явно не одинок – миллионы тогда еще советских мальчишек и девчонок «болели» тем же, предпочитая захватывающие приключения фантастических героев в выдуманных мирах безголовым всадникам Майн Рида и гениальным профессорам Жюля Верна.
Но вот беда – в те годы фэнтези у нас по какой-то необъяснимой причине считалось чуждой, вредной, и даже опасной литературой. Приходилось довольствоваться малым – «Трудно быть богом» Стругацких, кое-что из Кира Булычева, совсем уж детские романы Анатолия Волкова о приключениях Элли в Волшебной стране, а также хотя бы чуть-чуть похожие на фэнтези книги Вальтера Скотта, Джонатана Свифта и Мэри Стюарт.
Однако у всех нас (поклонников жанра) почему-то жила в сердцах непоколебимая уверенность – существуют где-то захватывающие романы, населенные отважными героями, ужасными чудовищами, магическими превращениями, драматическими коллизиями и т. д., и т. п.
«Железный занавес» меж тем трещал по всем швам, и вот в один действительно прекрасный день каким-то образом, видимо, через дыры от отлетевших заклепок, в нашу Страну Советов занесло Толкиеновского «Хоббита». Это было что-то! Хорошо помню, как взрослые люди, «доценты с кандидатами», в курилках восторженно обсуждали совершенно детскую, по сути, книгу, охали и ахали: «Вот, оказывается, какие на самом деле эльфы! А гномы! А эти… как их… гоблины! Ух ты!»
Как писали в титрах старых фильмов – прошло время. Занавес рухнул, и к нам широким потоком хлынули настоящие сокровища. Муркок и Желязны, Урсула Ле Гуин и Фармер, Саймак и конечно же САМ, Дж. Р. Р., «Великий и Непревзойденный».
А следом за мастерами и корифеями шли, сплотив ряды, шеренги подражателей, и было их так много, что устав от перечитывания быстро набивших оскомину историй о колдунах и магах, о драконах и королях, кое-кто из наших соотечественников теперь уже по Новой России сам взялся за перо.
Так мы узнали «русского Толкиена» Перумова и «русскую Ле Гуин» Семенову. За ними, как и в западном случае, шли подражатели, эффектно оттенившие первые книги двух теперь уже мэтров «русского фэнтези».
Омут оказался отнюдь не бездонным, количество стекляшек в колейдоскопе – ограниченным, и вскоре наиболее мыслящие и неудовлетворенные взялись за разработку новых жил. Появилось «скандинавское фэнтези», «азиатское фэнтези», «постмодерн-фэнтези», «фэнтези абсурда». Возник даже своеобразный поджанр «техно-фэнтези», где колдунов усадили в боевые рубки межзвездных крейсеров, а отважные рыцари вместо мечей пользовались лазерами.
Выбор ныне стал настолько велик, что даже самый притязательный читатель просто обязан вздохнуть с облегчением: «Свершилось! Теперь читай – не хочу!».
А вот не хочу! Не хочу потому, что в первую очередь запретить клонирование надо было не в биологии, а в литературе! И тогда мы не получили бы такого количества «литподелок», лишь формой похожих на оригиналы, а начинкой… А начинки там нет, нет и быть не может, потому что ничто не стоит за плечами бесчисленного множества героев и антигероев современного «фэнтези», они не имеют корней, фольклорных истоков, и романы, в которых им приходится «геройствовать», похожи на конструкторы типа старосоветских детских наборов «Сделай сам».
Туповатое, но эффектное изобретение «Заокраинного Запада», стиль «экшн», сперва заползший в детективы, ныне вольготно обосновался и в «фэнтези». Главное – вперед, главное – с мечом и магией, главное – зло будет наказано! И неотвратимый, как контрольный выстрел в голову, «хэппи энд».
Надоело! Но зато – хорошо продается… Или уже – продавалось, ибо все синтетическое приедается слишком быстро?
Мысль написать роман, основанный на славянском историческом и фольклорном материале, впервые посетила меня едва ли не в начале девяностых. И вот с тех пор, потихоньку-помаленьку, начали собираться, вроде бы и сами собой, знания и сведения, выстраиваться сюжет, возникать герои и их окружение.
«Великое Лихо» можно назвать «славянским фэнтези», хотя повествуется в романе о тех временах, когда и слова такого – «славяне» – не было. Но жили «праславяне», которых я взял смелость назвать «родами», жило множество других народов, далеких предков народов ныне живущих.
А вот Земля было иной, другими были ее контуры и природа, и это подтверждается археологическими и геологическими данными.
Первые люди появились на нашей планете около трех (а то и девяти, согласно последним данным!) миллионов лет назад. Порядка четырнадцати тысяч лет назад люди научились строить дома, освоили металлы – медь, бронзу, серебро, приручили лошадь, корову, козу и курицу. Это известно из любого учебника истории. А вот дальше начинается обширная лакуна, и лишь в конце пятого тысячелетия до нашей эры появляются сведения о древнейших поселениях в Месопатамии. Что же было между этими двумя датами?
Озаботившись решением данной проблемы, перелопатив гору книг, я так и не нашел ответа на заинтересовавший меня вопрос. Единственное, в чем сходились мифологии практически всех без исключения народов мира – где-то в интересующим меня временном промежутке произошел некий всепланетный катаклизм, жуткая катастрофа, чаще всего именуемый «всемирным потопом». О том же говорят и исследования специалистов совсем другой науки – геологии, по данным которой около девяти тысяч лет назад уровень Мирового Океана неожиданно повысился на 80 с лишним метров, и очертания материков изменились, приобретя современные формы…
Минимум фактов, максимум гипотез. И безграничное поле для фантазии. И я начал фантазировать, а точнее – «фэнтезировать»…
Несколько слов о лексике. Писать роман о праславянах антуражно, на старославянском или древнерусском языке было бы довольно рисковано – кроме нескольких сотен специалистов его вряд ли кто-нибудь смог бы прочесть, но, с другой стороны, писать «Великое Лихо» на современном, общеупотребительном языке тоже довольно тупо (Только представьте фразу типа: «Взял боец с лавки плетеный из металлических колец доспех, называемый кольчугой, и идеально подогнал его по своей мускулистой фигуре»!).
Поэтому и пришлось стилизоваться под старину, изобретать какие-то неизвестные ранее лингвистические конструкции, применять диалектизы… Это я к тому, что если некоторые слова будут непонятными или вовсе незнакомыми – заранее прошу прощения, но придется покопаться в разной литературе, в Словаре Даля, к примеру, и т. д.
В общем, в одно серое мартовское утро, неожиданно для себя самого я вдруг отложил наполовину написанный заказной детектив «а-ля нова рюс», что-то типа «Смерть еще подождет», уселся перед компьютером и «накликал»: «На плоской вершине высокой, сложенной из дикого серого камня квадратной башни…»
Увлекательного (простите за штамп) вам чтения!
Как же мир не распадется,Если он возник случайно?Как же он не содрогнется,Если в нем начало – тайна?…Мы от всех путей далеки,Мы везде найдем печали.Мы – запутанные строки,Раздробленные скрижали.Константин Бальмонт.
К Великой Истине всегдаВедет одна дорога.Её начало – у порога,Но где кончается она?…
Околица
На плоской вершине высокой, сложенной из дикого серого камня квадратной башни, что притулилась над подрубающей с востока Серединный хребет пропастью, одиноко стоял человек в просторном синем плаще.
Человек был стар, очень стар. Из-под черной кожаной шапочки на его голове выбивались длинные волосы цвета вершинных снегов, и ночной ветер гремел деревянными, бронзовыми, костяными и каменными амулетами, оберегами, фигурками людей, нелюдей и животных, вплетенных в белоснежные пряди.
Нижнюю часть лица старца скрывала окладистая седая борода, доходящая почти до пояса, и лишь нос, форме которого позавидовали бы орлы Ледяного хребта, выдавался вперед, придавая всему облику хищное, но не злое, грозное, но не опасное выражение.
Не борода, не нос и не амулеты в седых прядях отличали этого странного человека от других. Глаза, пронзительные и глубокие, в горе – черные, как смоль, в гневе – горящие, словно два факела, а в минуты радости – неожиданно голубые, чистые и добрые, именно по этим глазам узнавали в Ар-Зуме того, чье обличие могло измениться столь быстро, что и взмаха ресницы не хватит уследить…
Вед, мудрейший маг и ученый муж всего Загорья, земель родов и страны Ом, да чего уж там, всех стран Великого Хода, стоял в полночной час на вершине своего жилища, древней Звездной Башни, и смотрел, не отрываясь, в раскинувшуюся над ним аспидно-черную, бездонную пропасть, усеянную мириадами холодных, равнодушных огоньков, так похожих на призрачные болотные огни в черных лесах злобных беров…