Лина Леклер
Встреча
Леди Кромвель
Министр Генриха VIII Томас Кромвель считается архитектором Реформации в Англии. Попал в опалу и казнен в 1540 году. Что же касается леди Кромвель, то сведения о ней очень скудные и противоречащие друг другу. Возможно, она никогда не существовала.
1.Это не было или было…Вечность минула – я забыла.Под ресницами – блеск металла.И я вздрогнула, я пропала.Черным бархатом, мехом лисьимТы в душе моей искру высек.И, незримое, между намиКолыхалось, мерцая, пламя.
И от бархата, и от мехаСразу сделалось не до смеха.Словно призрак лисы убитой,Извиваясь, скользил по плитам.Или то, что случится с намиОтразилось в зеркальной раме.Но твой плащ обнимая взглядом,Я шептала, что очень рада.
Эти губы и эти скулы —Словно ветром шальным подуло.Закружили в безумном танцеЩеки бледные без румянца.Он смотрел на меня с усмешкой,Тайны щелкая, как орешки.Поклонился и руку подал,Словно душу навеки продал.
Тусклой свечкой луна горела.Мы стояли белее мела,Мы стояли бледнее снега,Словно узники пред побегом.Два товарища по разбою,Два клинка, обнаженных к бою.Два сомнения, две напасти,И две тени пред ложем страсти.
Но в лице, озаренном тускло,Ни единый не дрогнул мускул.Лишь потом, как сквозь полог зыбкий,Губы тронула тень улыбки.И, качнувшись у края бездны(были, не были – неизвестно)Мы растаяли где-то вместеСтолкновением двух созвездий.
Лишь светилось луной, не мерклоТо кольцо, что он дал мне в церкви.
31.01.2013
2.Художник, написавший наш портрет,Улыбками сменил печать печали,Мы замерли вдвоем на сотни лет,Когда будто нас сегодня обвенчали.
Ты в бархате, я в ласковых шелках,А шею обнимает блеск жемчужин,Как будто не рассыпались мы в прах,И снова ждем гостей на званый ужин.
Как будто нам с тобою нипочемИх лживые хвалы и комплименты,Но страх стоит, как стражник, за плечомИ, молча, ждет удобного момента.
Как будто, сыпля милость из горстей,Монарх к нам, как и прежде, благосклонен,Как будто не боимся новостей,Наушников, арестов и погони.
Как будто не горят в тисках тревогНадежды и сердца, тела и души.И Бог сегодня к нам не слишком строг,И церковь свои клятвы не нарушит.
Как будто не обманут нас друзьяИ слуги наши вовсе не шпионы,Как будто нас с тобой убить нельзя,Отправив за границу Ахерона.
И снова горячи колокола,Нас славившие в небе над собором.Я бредила тобою, я ждала,Но мы с тобой расстанемся так скоро.
Как будто наши руки разведя,Король сменил внезапно гнев на милость,Как будто не теряла я тебя,Как будто даже плаха мне приснилась.
Как будто не стояла я, застыв,В смеющейся толпе у эшафота,Как будто бренный мир наш справедлив,Как будто можно было ждать чего-то.
Художнику далекому хвала —Любителю пиров и красок строгих.Мы словно загляделись в зеркала,У Вечности застывши на пороге.
Я глажу твой пушистый воротникИ бледное лицо средь меха прячу.И ветер в галереях тихо плачет,Задув ночник.
12.02.2013
3.В любви моей немало спорных мест.Одно лишь, как судьба, неоспоримо,Что всякая любовь – костер и крест,И стрельбище, и посох пилигрима.
Ристалище, где бьются все без латС разлуками, в их странной круговерти,И всякая любовь сильней стократ,Когда она скользит по краю смерти.
В сплетении садов и галерей,И пышных площадей, и темных залов,Стоит она, как призрак, у дверей,Скорбя о том, чего недосказала.
Невысказанных слов огонь немойНас мучит, и сквозь занавеси дыма,Я думаю о том, любимый мой,Что ты – любимый мой, и я любима.
Была когда-то. Но любовь, как сад:Осыплется, умрет, взойдет, воскреснет.Закатится в моря. Сорвется в ад.Но только не исчезнет, не исчезнет.
25.05.13
4.Робкий юноша – солнечный генийТянет утром блестящие нити,И длинней, и загадочней тени,Как всегда в ожиданье событий.
По дорожке, садовой и узкой,Ты проходишь уверенным шагом,Мне шнуруют воздушную блузкуК юбке цвета рубиновых ягод.
На аллею распахнуты ставни,Узок лиф для свободного вдоха,А в аллеях смеется и правитМаскарадная наша эпоха.
Мне дышать так хотелось. Но скороЯ об этом желанье забыла.Есть в любви, смертоносной как порох,Непонятная страшная сила.
Что-то грозное, будто шуршаньеВ темных травах змеиного блуда,И тогда уже каждый решает,Как ему выбираться отсюда.
Из суровой и сумрачной чащи,Где царят не желанья, а фатум,И где гибель является чаще,Чем на поле, где копья и латы.
Ты рукой меня нежно коснулсяИ обрушилась тишь на ресницы,Словно разом на свете уснулиВсе деревья, и звери, и птицы.
Только море звенело негромко,Чтобы слиться вдали с поднебесьемИ окутали сердце потемки,Из которых мы после воскреснем.
На широкой и старой кровати,За века повидавшей такое,Что все наши грехи и объятьяЕй, как Джотто, поклоннику Гойи.
Там повсюду валялись вуалиИ жемчужины с плоского лифа,Но острее наточенной сталиБыли взгляды, и тени, и мифы.
Горше хины, язвительней желчи,Жгучей яда, попавшего в яства,И библейского мифа темнее —Раззолоченный миф государства.
Пусть король развлекается с лютней,Только нас бы оставил в покое.Кружат в залах безмозглые трутни,Но они не умеют без крови.
Тают счастья прозрачные крохи.Все смешно, все легко, все опрятно,Но сквозь грим маскарадной эпохиЛезут черные трупные пятна.
25.05.13
5.Король ли, дьявол – разницы здесь нет,Наш город серым ливнем отутюжен,Один зовет с секирой на обед,Другой костром спешит украсить ужин.
Не жди меня. За бледной пеленойЛицо твое луной сияет с неба.Из этого безумного вертепаНе вырваться. И дождь идет стеной.
Я слышу тихий шорох за спиной,По ложу из соломы юркнет крыса.Придется поискать остатки смыслаВо всем, что приключается со мной.
Но где ж его найти? Помилуй Бог!То казни, то пиры да карнавалы.И небо, разгораясь лентой алой,Похоже на кровавый лоскуток.
В прорехе одинокого окнаЯ вижу паутину улиц темных,И реку, и огни, и мост подъемный,И комнату, где ты сидишь одна.
Задавлена тоской, напряжена,Напугана разлукой, как болезнью,Ты вновь не можешь спать и ждешь известий,Моя намного больше, чем жена.
Побудь со мной в метаниях моих!Свеча блестит в ночи, как желтый слиток.Вот только бы избавили от пыток,Но кто же защитит меня от них!
Мне кажется, что я уже в аду,Где душно, дым столбом и пахнет серой,И если мне сейчас достанет веры,То я уже нигде не пропаду.
Я, кажется, уже схожу с ума,Как манны, ожидая эшафота.До этого крутого поворотаПугали лишь интриги да чума.
Нет ереси такой, чтобы онаБыла страшней, чем это правосудье,Пройдет лишь век, и хмуро скажут люди,Что в мире явно правит сатана.
Что жизнь грешна в плену таких тенет,Что надо бы уже дышать без страха,Что лучше превратиться в горстку праха,Чем видеть этот ад на сотни лет.
Как жаль, что нас не будет среди них —Взъерошенных, уверенных и страстных,И все же мы подлили каплю маслаВ их ярость и в порыв безумный их.
И пусть для нас с тобой померкнет свет,Пусть души от разлуки кровоточат,Я знаю, что расплата будет точно.Король ли, дьявол – разницы здесь нет.
07.04.2013
6.Наши давние будни, театр теней,То растают, то снова мелькнут на экране,И грехи все старее, и тени длинней,И разлука, как деспот, по-прежнему ранит.
Мы забыты друзьями, растоптаны в прахСотней ног, прошагавших по плитам нагретым,Но остались в стихах и застыли в грехах,И в железе, и в камне, и в снах, и в портретах.
Мы мелькаем порою в тумане зеркал,В их Венецией созданном смуглом овале,Но все то, что когда-то ты мне рассказалЭти бледные лики припомнят едва ли.
Им неведомы страх и загробная жизнь.Как дождинки в стекло, там минуты без счета.Так, как будто она не молила: «Вернись»,Скорбной тенью застыв у перил эшафота.
И как будто он взгляда ее не искал,А глаза были злые, большие и рысьи.Целый мир без нее был ничтожен и мал,Целый мир без него стал как палые листья.
Их обоих с лихвой помотала судьба,Словно шхуны в штормах, оборвавши ветрила,По морям суеты, где надежда слаба,И разбила о жизнь. А зеркал не разбила.
В кресло брошены плащ и толедский кинжал,Снова пальцы, как прежде, легли на запястье.И на миг озаряется сумрачный залБледным отблеском счастья.
08.05.2013