Дождь, живущий вместе со мной…
Стихи за горизонтом тумана
Vlad Verona
© Vlad Verona, 2017
© Vladiana Destiny, дизайн обложки, 2017
© Ярослав Хмелевских, фотографии, 2017
ISBN 978-5-4483-5924-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Спасибо всем, кто впустил в себя часть этих эмоций, осеннее настроение и небольшой отрезок жизненного пути.
Спасибо за то, что вы есть. Ибо своей сущностью вы создаете настроения, от которых горят глаза и будоражит душу. Ибо если бы не было вас, не было радости, которая согревает и движет вперед. Ибо если бы не было вас, не было и настроения, которое приходит с горечью и разочарованием… Спасибо за все оттенки чувств, которые вы дарите каждый миг. Мы познаем себя благодаря друг другу.
Цените. Верьте в чудеса. И всегда оставайтесь собой…
начало
Когда первый луч солнца коснется Земли,
Когда мир упадет под железные цепи,
Когда боль головы не уйдет от заплывшей распущенной сумы,
Если я окажусь не в Раю, не в Аду, а меж ними.
Когда свет от зажженной лампады угаснет на слабом ветру,
Даже будь я не Бог я от слабой свечи не затихну.
Даже если когда облака завлекут с непрозрачною краскою тучи,
Если дождь, как осенний прохожий пройдет и назад не вернется —
Явь не станет сном, а года не останутся днями.
Даже плоть, умирая, пощады не просит у духа,
Как в начале является мысль, а не слово.
Как сирена является звуком простого прощанья,
А слова – отпечаток от фраз,
что лежат на большом расстоянии.
Как упавшее яблоко – крик от страшнейшего тяжкого горя,
А мечта, не вернувшись, с надеждой прошла словно дым от тяжелого боя … —
Жди… все равно мы останемся здесь…
поколение птиц
Дайте музе насладиться жизнью.
Той жизнью, где начало сходится с концом,
Где лира прогибается как листья,
Под зараженным радиацией дождем.
Лихой костер азартным смехом подхватив,
Сожжет на пух и прах прокуренные мысли.
И за забором, где чернеют стены комбината —
Моя свобода в круглой букве «А».
Закоченевшим рылом сырого октября —
Моя Анархия. А остальное – подвиги и слава.
Былая слава, как слезистые глаза —
Уснут навеки и не подымут веки никогда…
бездна
Дом. Стена. И руки, кричащие в мертвое небо,
И ноги как стекла врезаются в пыль.
Бросаться в трамвайные грязные рельсы,
Миг и мгновенья, птицы и крыши.
Жадность у легких к табачным изделиям,
Пряные вафли и липкие губы,
Подземное сладкое чувство вины —
Таких не прощают, не вспомнят таких.
В посадках, где страшная муть в животах,
Прозреют ладони и пальцы задвижутся.
А где-то дорога зовет вдаль опять
И где-то меня проклинают дожди.
И сушит во рту от полуденной знобы,
А снег за окном ложится как трубы
Под пахотным ветром, под гадостным снегом.
Снег… Как охотно под ложечкой гложет
От злобы зимы и квартир ежегодно.
Следы от подошвы на скользком асфальте —
Меня все тошнит, но я люблю быть.
Сегодня, вчера и остаться на завтра
Чьим-то обедом или чьей-то консервой
И все равно где. Здесь гавное, «быть».
Как мразь на уме у самовнушения.
И как хорошо, что все кончилось быстро.
Лишь где-то дорога зовет вдаль опять
И где-то меня на словах проклинают дожди.
белый стих
Железные оковы на глазах наших виснут
Откачивая кровь от прилитых идей
Ты не заметил даже, что любовь наша гибнет
Не оставляя после себя основу вещей
Небо разбито. Даром только время тратили…
Жимолость пахнет осенней травой
Стены коммуны даром ставили
Рухнули стены прошедшей весной
Бескрайние степи полями вспаханы
Тянет зима по земле свой хребет
Медленно, медленно кровь наша капает
Сотней кубических сытых теней
Ссыхаются ноги и руки усталые
Под ветром палящих безжалостных дней
Не чувствуешь ты как ладони вздымаются
К бесстыжему небу за смертью своей
Ехидной улыбкой, коварной издевкой
Блестят на губах километры речей
«Никто не забытый, ничто не забыто»
Крадется по лживой догадке твоей
Проснувшись, ты мечешься в спичечном домике
Вновь засыпая, боишься уснуть
Восемь углов в середине коробки
Восемь углов и бумажная ртуть
Тесненная немощность скоро не встретится
На темной дороге жизни твоей
Ты скоро умрешь. Ладони вздымаются
К бесстыжему небу за смертью своей
веретено
Я искал тебя долго-долго,
Я бежал за тобой быстро-быстро,
Я летел за тобой всюду-всюду,
Я зову тебя странно-странно…
А ты летишь высоко-высоко,
За нами на песчаные грядки.
Я знаю, зачем ты так далеко
Спрятала мои камешки-словечки,
Словечки-человечки…
Они побегут-побегут за тобой,
Залезут к тебе в голову
И поменяешь ты юг на север,
Карту на монету, журавля на синицу.
Жаль мне тебя,
Совесть…
…как вечность
Отдохнуть от задачливых дней,
Отвернуться от звездных ночей.
Мои чувства на ряде комет,
Где их свет оставляет догадки.
Та любовь, где теряемся мы,
Та любовь, где сплетаются корни,
Вяжет руки и тянутся рты,
Где в подушках лежит чья-то норма…
Расстояние – призрака тень,
Упадет на продрогшие ноги…
Та любовь, что подохла в дороге —
Только та начинает любить.
От обломков размытых картин,
В антраците убитых иллюзий,
Я увижу в лице безобразий
Свое имя сквозь стекла витрин…
двухфазные
Фаза: две полосы.
Степень: последний левел.
Инстинкт массового гипноза,
Разум, не отделимый от плевел.
Кто вы, неизвестные добровольцы,
Подрядчики толстых дядей?
Оружие, от которого тхнет,
След, от которого жижа.
Славное утро, я выйду во двор,
Клетка грудная моя нараспашку.
Ветер, который меня ововьет —
Мимо ушей промокашкой.
Пейте свой плешивый эфир,
Молоко с эклетической миной.
Судьбы, как смачно смочонный кулак
В паспорте на бумажке.
Поглотит это небо продавленный свод,
Чистоколом прольет водица.
Что же останется после всего —
Двухполосные стадные лица.
Шепотом бегает в темном лесу
Нечто, что гложет ночами.
Ломит и крутит, и сушит во рту,
И жрет изнутри, не глотая…
Каша с гвоздями и спелая рябь
От подошв, говорящих с нами…
Я вас прошу, дорогие мои,
Спасибо и до свидания…
я чувствовал, что это был финал…
Я чувствовал, что это был финал,
Что чей-то смех вдруг превратится в слезы,
Что скорость превратится навсегда
В одну большую единицу года.
Я думал, лучше в никуда,
Я думал, лучше с ниоткуда…
Я думал, но пришла пора,
Пока я думал, полночь наступила.
Пространство – вечности рука,
Схватила за тугую нить мгновенье,
Которое хотело пролететь
И в понедельник встретить воскресенье.
Удавка, слабость и одна
Решительная проба и издержка,
Нога со стула прямо в пропасть, до конца —
Оттуда нам никто не шлет приветы.
Я чувствовал, что это был финал,
Я чувствовал как кто-то задолбался.
Но телефона звук меня вдруг разшугал
И понял я, как сильно обломался…
пришло время
Пришло время уйти,
Я не знаю куда.
От квартиры в подвал,
От людей – в никуда.
Пришло время забыть
Тех, кто прав; тех, кто лгал.
Кто со мной говорил,
Тех, кого потерял.
Пришло время сорвать
Шляпы с важных голов,
Бросить в ноги цветы
Под раскаты шагов.
Пришло время молчать
Вслед эпохи рыдания.
С крика сделать запал,
С тишины – ожидания.
Пришло время уйти
От мечты к чьим-то звездам.
К тем, что меркнут вдали,
К потерявшим свободу.
Пришло время простить
Всех, кто был чем-то должен.
Время жить и любить.
Жить! А страх уничтожить.
Пришлось все хоронить,
Всё, в чем я так серьезен.
Всё, к чему осторожен
И не смог подавить…
после тебя
Попробовать простить тебя
Когда в обойме больше нет патронов,
К тебе приду, посмотришь не любя
И снова в холод, в холод ноября.
Бессмысленно смотреть в окно,
Стараясь рассмотреть сквозь ожиданье
Твое лицо. Мне страшно и смешно.
Я просыпаюсь, осветив воспоминанье.
С кармана потрепавших старых джинс
Достану мир, разделенный на части.
Стакан воды – и он уже раскис.
Все тело спит на скомканной кровати.
Амфетамин и медленная боль —
Они блуждают в венах и объятьях,
Все больше погружая в фильмы сладких снов,
Но ни один запомнить я не в силах.