Александр Сергеевич Смирнов
Старик
За горами и лесами,
У седой равнины моря,
Со своими сыновьями
Жил старик, не зная горя.
Бог, забрав жену у деда,
Близнецов ему оставил,
И отца над сыновьями
Повелителем поставил.
Братья все беспрекословно
Слушались отца и чтили,
И промеж собой ни сплетен,
Ни вражды не заводили.
Если спор у них возникнет
Или вдруг не разобраться:
Где, куда кому и сколько –
Сразу к деду обратятся.
Буйны головы повесят,
Спины сгорбят от смиренья,
Внемлют жесту, внемлют слову,
Ждут отца благословенья.
Так, законы соблюдая,
Бога в сердце сохраняя,
Жили вместе все безбедно,
От щедрот его вкушая.
Но ничто не вечно в мире,
И отца родные братья
Проводили в путь последний,
Богу передав в объятья.
Помянули, поскорбили,
Слёз друг друга не стесняясь.
Стало братьям неуютно
Жить, отцу не подчиняясь.
Кто теперь судить их будет?
Кто перстом на путь укажет?
Кто героем возгордится,
А виновного накажет?
Кто их нынче пожалеет?
Кто сломает плеть о спину?
Кто заставит подчиниться
Двухметровую детину?
И, собравшись как-то утром,
Стали братья совещаться:
Кто из них отныне старший,
И кто будет подчиняться?
Если б возрастом кто вышел,
Ясно было бы без спора,
Кто в семье отныне главный,
Кто спасёт их от раздора.
Но родная мать поспешно
В одночасье их родила,
И как будто бы нарочно
Старшинством всех обделила.
Долго братья совещались,
Долго в споре глотки драли,
И всё время в разговоре
Роль друг друга занижали.
Первый брат, силач Гаврила,
Главным был всегда на море.
Полагал, что только сила
Всё определяет в споре.
– Кто тащил тяжелый невод,
Хлеб насущный добывая?
Кто кормил вас, окаянных,
Сил последних не считая?
Если есть в вас хоть немного
Совести, тогда – довольно!
Порешим свой спор сейчас же,
Право, даже слушать больно.
Старшим буду я над вами.
Вы, приняв моё правленье,
Заживёте без печали,
Дав взамен своё смиренье.
– Ты, Гаврила, мыслишь узко, –
Брат второй не соглашался.
– Со своей медвежьей силой
Ты без разума остался.
Ну, подумай, разве можно
Жить одною только рыбой? –
И Вакула, не сдержавшись,
Засмеялся над Гаврилой.
– Кто на рынок с рыбой едет?
Кто на хлеб её меняет?
Как наш дом мануфактурой
И деньгами прирастает?
Ты бы без меня, Гаврила,
Срам прикрыв свой плавниками,
Оставался б вечно голый
Со своими кулаками.
Я над вами буду старшим,
Ибо ум – венец природы,
Защитит вас от напастей,
Голода и непогоды.
Третий брат, присев у печки,
В спор до срока не вступая,
Слушал братьев напряжённо,
Никого не прерывая.
Лишь когда они умолкли,
Он как будто пробудился
И к обоим своим братьям
Очень тихо обратился:
– Слушал вас я очень долго.
Но одна тупая сила,
Про которую так долго
Проповедовал Гаврила,
Вряд ли нам полезна будет.
Мы же люди – не скотина,
Чтобы только плеть и палка
Всей семьёй руководила.
Жить с умом, конечно, лучше, –
Посмотрел он на Вакулу, –
Но семья твоя не рынок,
Чужд я этому посулу.
Мудрости вам не хватает,
В ней одной единства сила.
Но совет не замечали
Ни Вакула, ни Гаврила.
– Я в вожди не набиваюсь,
Эта ноша много весит,
Но уж если наш Всевышний
На меня хомут повесит,
То богатств не обещаю.
Будет всё, как и доселе.
Я ж судить вас только буду,
Ставя точку в каждом деле.
И тогда уж не взыщите,
Не спрошу, что каждый хочет.
Будет вам и ум, и сила,
Если Бог того захочет.
Но Вакула и Гаврила
С детства были непослушны
И к словам родного брата
Оставались равнодушны.
Так проспорили три брата
С зорьки и до самой ночи,
Пока нега не сомкнула
Воспалённые их очи.
Нет суда – и нет решенья.
Братья утром пробудились,
Поделив наследство предков,
В путь далёкий снарядились.
Только третий брат – Анисий
В отчем доме жить остался
И делить родные стены
Ни за что не соглашался.
Взяв с собой в обоз оклады,
Образа, кресты, лампады,
Наш Вакула месяц к ряду
Кров искал и выл с досады.
Жалко было дом отцовский,
Стоил он немалых денег.
Вдруг обоз остановился,
Глянул он – песчаный берег.
Поле, лес стоит стеною.
На опушке домик ветхий
Притаился за оврагом.
И забор из веток редкий.
«Здесь остановлюсь на время,
Отдохну, коль это можно», –
Размышлял в седле Вакула,
Осмотревшись осторожно.
Нет решений постоянней
Тех, что приняты на время.
И Вакула облегчённо
Ногу вытащил из стремя.
Стал он в доме обживаться.
«Надо жить, коль так сложилось.
Быть не может, чтобы счастья
У меня не получилось».
В море не ходил он с сетью.
Плуга ненавидел с детства.
Начал в рост давать он деньги,
Выручив их за наследство.
И хибара, что нашёл он,
На дворец похожа стала.
Потому что очень быстро
От процентов прирастала.
Ну, а если дебитору
Денег не вернуть? – Не горе.
Отработает на поле,
Увеличив долг свой вдвое.
Или невод в море бросит,
Иль траву у речки скосит,
Или, чтобы долг закрылся,
Урожай в амбар приносит.
Словом, года не прошло,
Как хозяйство расцвело.
А Гаврила как живёт?
Что создал за целый год?
Наш Гаврила уж забыл,
Когда с неводом ходил.
Пьёт он, предков поминает
И друзей не забывает.
За судьбу и за отца,
За любовь и за Христа.
И за братьев не грешно,
Главное, что есть вино.
Утром голова болит?
А лекарство вот – стоит.
Выпьет зелье он с утра,
Голова опять светла.
Пьёт, пока не упадёт,
А с утра опять начнёт.
Так он жил да поживал
И наследство промотал.
Только лодка и осталась,
Да и та вся поломалась.
Починив гнилой баркас,
В море вышел как-то раз.
Невод бросил – сеть тугая,
Значит, с рыбой, не пустая.
Свой улов продав купцу,
Он опять прильнул к винцу.
Так и жил, пока беда
Коррективов не внесла.
Раз, баркасом управляя,
И волны не замечая,
Он уснул и сеть проспал.
Шторм баркас его сорвал,
По морю понёс, играя,
И волнами заливая.
Вёсла вырвал, парус сдул
И на берег зашвырнул.
Наш рыбак пришёл в себя,
Отряхнулся от песка,
Вспомнив тех, с кем долго пил,
Помощи просить решил:
– Не оставьте, ради Бога.
Мне от вас нужна подмога.
Скиньтесь, братцы, на баркас.
Я ж вам наливал не раз.
Разочтёмся, как друзья.
Без баркаса мне нельзя.
Где теперь мне взять харчи?
Всё пропало, хоть кричи.
А друзья всё понимали,
Но ничем не помогали.
– Где нам взять? Мы босяки.
Ты у брата попроси.
Вот Гаврила, пыль глотая,
Босиком росу сбивая,
Шел к Вакуле на поклон.
Вот и дверь.
Заходит он,
Брата крепко обнимает,
На колени припадает,
Крестит лоб, судьбу клянёт,
Богу славу воздаёт.
– Брат, родной, я пропадаю!
Помоги, я заклинаю!
Дай мне денег!
Я верну!
Крест целую – не совру!
Буду век тебе рабом.
Пожалей, возьми в свой дом.
И Вакула пожалел,
Накормил и обогрел.
Не чужой ведь?
Кровь отцова.
Не оставишь же без крова?
И Гаврила вновь доволен.
Сыт, одет, силён, не болен.
То он баньку брату рубит,
То детей его голубит,
То по полю с плугом ходит,
То коней на луг выводит.
Хорошо живёт Гаврила,
Но беда опять скрутила.
Встретил в лавке он друзей.
Те опять ему:
– Налей!
Ты нам должен. Аль забыл?
Кто у нас совет просил?
Кто отправил тебя к брату?
Нет, дружок, давай расплату.
Слишком хорошо живёшь,
А друзей не признаёшь.
И Гаврила им налил.
Сам немного пригубил.
Как вкусил хмельного зелья,
Снова началось похмелье.
Снова месяц напролёт
Он с друзьями водку пьёт.
Где ж на это денег взять?
Ну не к брату же бежать?
Впрочем, стоит ли стесняться?
Если честно разобраться,
Брат ему недодавал.
Взять хоть баньку, что собрал.
Два червонца дал всего,
А весь дом теперь его?
А работа летом в поле?
А походы в сине море?
Он лежит лишь на печи,
Я же получал харчи?
А друзья ему каноном
Подпевают баритоном:
– Ну и брат! Ну и подлец!
Одно слово, что купец.
Всех обкрутит, всех обманет
И себе всё прикарманит.
Вот тебе родная кровь!
Вот вам братская любовь!
Ты, Гаврила, не стесняйся,
Смело к брату обращайся.
Вот Гаврила, протрезвев,