Просто вместо овечек. Ночное полубредовое
Ежик седых волос,время течет к нулю…Поводов нет для слез,просто пока не сплю,просто в окне луна,просто давно вдвоем,просто твоя спинасердце спасет мое;просто смешно сопишь,просто тревожно спать,просто такая тишь,просто одна кровать,просто тобой дышу,носом уткнусь в плечо,люстра, как парашют…Что это я? О чем?Просто родным тепломпахнет твоя рука,просто блестит стекло,и без тебя – никак,и в голове сумбур…Тихо подкрался сон.Нашу с тобой судьбуночью разделит он.
«Сибирь моя, любовь моя – Алтай…»
Сибирь моя, любовь моя – Алтай,мой сон, мой теплый край, моя стихия,мой идол поклонения мостам,и тайна, и алтарь…Какой трухи яни натащу к тебе из дальних мест,с какой бы ни пришла к тебе дороги,скитов твоих негромкий благовестсмиренно встретит и омоет ноги,и инокиня Обь, темна водой,печаль мою с души сотрет подолом,и месяц в небе, робкий, молодой,осветит эту ширь. Пусть будет долог,моя Сибирь, твой век, чтоб Русь моглаомыть свои стопы, чиста тобою,и чтоб Москвы златые куполавосславили ее твоей Любовью!
Сибирь моя, любовь моя – Алтай,ты песня, ты весна моя святая,моей Судьбы полет и высота,ах, мне б к тебе за журавлиной стаейв родимый край…
Bestпросветное
Под омофором розовых небессовсем не важно, где мы или кто мы,не важно даже, море или омутмутит хвостом наш персональный бес.Наш мир бескрайний состоит из бездн,и он бездонен под бездонным небом.совсем не важно, зрелищ или хлебане выдаст Бог или свинья не съест.и каждый в этом мире is the best,и сам себе и цирк, и bestиарий,и каждый зверь способен двести арийисполнить для других живых существ,но не поет, а только просит естьи выедает собственную душу.
Так океан Любви остатком сушив бессильной жажде будет выпит весь.Когда не станет в этом мире песени музыка исчезнет навсегда,тогда иссякнет Божья благодатьи мир, дойдя до дна, нам станет тесен.
Осеннее бабье
Суета, маета и дороги расхлябаны…Вопреки ожиданьям, всем бедам назлозапестрят зеркала бестолковыми бабами,что в погоне за счастьем встают на крыло,запестрят зеркала лебедицами-ведьмами.
По осеннему небу на метлах, шутя,бабы верят в любовьдо конца до победного,как в пришествие смерти не верит дитя.
Бабы верят в любовь,громыхая кастрюлями,привыкая в миру забывать о себе,если их мужики не погибли под пулями,значит, будет кому приготовить обед.
Бабы верят в любовь.Эта вера по странностивере в Деда Мороза из детства сродни:сможет стать им любой, кто придет, звякнув санками,по головке погладит и влезет на них.
Бабы верят в любовьради слова приветного,ради счастья судачить с подругой о том,что терпеть невозможно диванно-газетногокобелину с ленивым пивным животом.
Бабы верят в любовь,сериалами вскормлены,и, мечтая, играют в чужую судьбу,голодая в погоне за стройными формамии по жизни таща мужика на горбу.
Если держится мир на доверии бабами,дай им ноги покрепче, Всевышний,хотя…Хорошо, что дороги и души расхлябаны,раз им выдался шанс полетать,пусть летят.
И все еще…
Ветхозаветный театр теней:за райским садом Божий ад,потом потоп. И все.
Верней, побило градом виноград.И все.И не напился Ной.И все.И не родился Хам.И, слава Богу, под лунойнет места горю и стихам.И все?
Отнюдь. В который разнашелся умник – попросил.И все.И – кто во что горазд,на что хватило средств и сил.И все.И зря старался Бог.И все.
И не пошли ко днуни пьянство с хамством, ни любовь,ни стихопесни про луну.
И все.И нет скончанья дней.И все.И молится за насВетхозаветный театр теней,творя намаз в рассветный час.И все? И все.
Старый круг любви очерчен…Старый круг любви очерчен. Циркуль во́ткнут в середину,я смотрю, как завершает серый росчерк карандаш…Мозг усталый гуттаперчево замкнулся и окинулпрежний путь, и жизнь большая изменилась навсегда.Круглый стол осенней тризны… Что ж, обратной нет дороги:мы останемся друзьями и расстанемся светло,на могилке прежней жизни не помянем всуе Бога,хилый трупик в волчьей яме зимней выметут метлой.Мы черту перешагнули, цепи замкнутого кругатяготить тебя не будут, вот и все, прости-прощай,новых мыслей старый улей, новый циркуль – друг без друга,вновь доверие к Иудам, снам, приметам и мощам.Циркуль во́ткнут в середину, не ко времени доверчив,по окну текут снежинки, начинается зима.А вернувшийся с поминок инцидент давно исперчен:лист, повисший на осинке, даже ветки не сломал.
«Щербатый мир свистит в прорехи ветром…»
Щербатый мир свистит в прорехи ветром,Святая ночь уже не за горами,и вечный миф от елки и до вербывсем суждено пройти и стать ветрами.А снег, как зуб, из детства выпадаети небо режет, рвясь из Божьих десен.А здесь, внизу, грань бытия седаяложится между осеней и весен.И выгрызает в Солнце, словно в сыре,окно для ночи крыса-непогода,и вновь неон царит в подлунном мире,и заморочен он водой и модой.А снег летит, ему до них нет дела:он сам вода, без времени красивый,и этот стих, почти без рифмы – белый —зиме подарок. Только ночью синейвсе кошки серы, и не видно снега,и рот закрыт, и зубы не при деле,и Божья вера в собственную силув финал игры выходит на пределе,но не сдается, значит, будет буря!
И заштормит на целое столетье:в пылу эмоций Бог, чело нахмурив,щербатый мир раскрыл навстречу детям.
НеАхматова
…и если писать стихитебя приспособил Бог,то, будь ты хоть трижды хитрый,все выйдет само собой:ты можешь сопротивляться,от рифмы сбегая в кайф,но даже из птичьей кляксыродится твоя строка.А ты не пиши, попробуйобидься и не пиши —стихи заползут микробомв обитель твоей души,и будешь ты диким зверемметаться от них, вопя,гони их в окно, но в двериони будут лезть опять,пока не достанешь листики, взяв над собою верх,не вывалишь все, очистивпомойку, что в голове,из вываленного сораполучится строчек семь,но ты остальные сорокне вздумай забыть совсем,и если стихи сподобилзачем-то писать нас Бог,пиши и с тобой до гробапройдет по Земле Любовь.
Осеннее депрессивное
Ушла в себя и не вернулась,и так живу,а осень вдоль печальных улицметет листву,и жизнь летит, как листья, мимо,скупа теплом,не чувствую себя любимой —и поделом…Внутри меня темно и сухо,чего ж еще?Придет с косою Смерть-старуха,предъявит счет,да нечего ответно Смертимне предъявить,ведь не отнимут счастья черти,раз нет любви.Скажу: жила в плену иллюзий,и вот итог:скатался, завязавшись в узел,Судьбы моток.Исчезну, без вести пропавшейв осеннем дне,и серый дождик подгулявшийвсплакнет по мне…
Навстречу птицам, осенью на север…
Навстречу птицам —осенью на северя снова следую природе вопреки.Опять не спится.Чаем сон рассеяв,твердят соседи мне, что люди – дураки.
К чему я еду,снова возвращаясь,чего не видела? Мой дом уже не тот…Истлевшим пледомда остывшим чаемменя обыденность заплесневело ждет.
Как странно: памятьдушу мне не греет,и от грядущего я радости не жду,но это ранитосенью острее,как будто времени печальней нет в году.
И небо низкойоблачностью хмуроглядит слезливо поезду вослед.Перрон так близко,я и вправду дура,и лишь наивные считают, что поэт.
Клен. Из мужского альбома
Вновь улетело лето, птичьи стаиготовятся растаять в небесах,листва желтеет, выжжена местами,и всех стихов уже не написать…Сады расшиты бисером черемух:что было белым, кажется черней.
Немного грустно выходить из дома,немного пусто в доме и во сне,немного странно жить в начале века,в котором предречен конец времен,немного больно с сердцем человекатому, кто был Любовью ослеплен,немного страшно без любви остаться,грешно немного оставаться с ней,смешно немного выглядеть паяцем,немного пошло злиться и краснетьот горьких слов одной из тех немногих,в которую немного был влюблен…
Немного поздно вспоминать о Боге,когда ты сам – давно опавший клен.
Укусила себя за хвост…