“Боцман и
Паганель
или
тайна полярного
Об авторе: Гораль Владимир Владимирович
Закончил в 1989 году Мурманское мореходное училище им.
Месяцева по специальности штурман-судоводитель. Ходил
штурманом на российских и иностранных рыболовецких
траулерах.
В Гвинейском заливе удостоился пленения местными
пиратами. В плену с экипажем пробыл пять месяцев, бежали,
угнав собственный траулер. В настоящее время работаю на
промысловом траулере в г. Хайфа помощником шкипера.
Постоянно проживаю в г. Москве, но чаще нахожусь за
границей на промысловых судах.
О книге. Это повесть о морских приключениях.
Мемуаров не пишу, но хронология событий в моей
приключенческой морской повести соблюдена. В частности
первая часть - "Тайна полярного острова" написана по мотивам
событий, происшедших с моим судном и экипажем у побережья
норвежского острова Медвежий.
2
Приключения моряка Паганеля
повесть
часть I - "Боцман и Паганель или Тайна полярного острова"
Если радость на всех одна,на всех и беда одна.
В море встает за волной волна и за спиной спина.
Здесь, у самой кромки бортов, друга прикроет друг.
Друг всегда уступить готов место в шлюпке и круг.
Песня о друге Слова Г. Поженяна; Музыка А. Петрова
"А над морем небо чище ,даже в шторм и ненастье. Даже если
закрыто тяжелыми, свинцовыми облаками.
3
Мне кажется, что душам моряков ,коль нет на них греха
большого,куда как проще оказаться пусть не в раю , но все же, по
дороге к Свету . И не во сне..."
глава 1."Купель"
"Паганель, шевели помидорами, салабон !" Я стоял в дощатом
рыбном ящике в просторных грязно - оранжевых рокен - буксах
(брезентовой робе). Стоял я на раскоряку, молодой и красивый в
съезжающей на лоб зелёной пластиковой каске, по колено в
прыгающей и пахнущей огурцами крупной,свежевыловленной
треске.
"Жучок" наш ржавый, потерявший покой после подъема трала,
встал носом на волну. А вахта - пятеро матросов палубников -
рыбообработчиков принялась шкерить (разделывать) улов.
Погода была свежая - предштормовая и судно, то задирало нос
вверх, обнажая щербатый киль, то словно рыжая субмарина,
зарываясь в волну, браво шла на погружение.
Я исполнял славные обязанности подавалы. Заключались - же
они в том, чтобы в "темпе вальса" подбрасывать трех - пяти
килограммовых рыбин под палаческий тесак матроса -
"головоруба". От нашей с ним расторопности зависело , будут ли
вдоволь обеспечены обезглавленной рыбой трое опытных
шкерщиков. Если же они начнут простаивать ,то откроют рты и
4
начнут "Говорить". Тут уж мало не покажется. Поскольку, как у
Жванецкого: "Пить, Курить ,Говорить они начали
одновременно",то есть в раннем младенчестве.
Я никогда не отличался особой ловкостью и сноровкой и сейчас
у меня были проблемы. Если бы только у меня, проблемы были и у
моей смены. Дело в том, что для того, чтобы быстро и качественно
переработать улов, поднять трал и приняться за следующий, вахта
должна быть опытной и сработанной. В противном случае, а
благодаря мне он был точно противным, выработка снижалась ну и
заработок соответственно. Пока же скорбное поприще помощника
палача давалось мне не слишком.
В своем первом рейсе я узнал о себе много нового. Помимо
банальностей в адрес моей мамы, мне открылась тайна моего
происхождения. По мнению моих коллег среди моих предков были
не только обычные животные, но и какие-то неизвестные науке
мартыны косорукие.
Наш старпом - тучный бородатый мужчина лет пятидесяти пяти
походил на слегка опустившегося Хэма (Хэмингуэя). Имя как и
судьбу он имел трудное: Владлен Георгиевич Дураченко. По
причине сложности последнего, отзывался он на Георгиныча. Был
он человек эрудированный и как многие моряки начитанный, а
потому выражался порой весьма литературно.
Вдоволь налюбовавшись из штурманской рубки на мои
кувыркания в рыбном ящике, он торжественно произнес по
громкой связи: "Картина маслом, неизданные главы из романа
"Война и Мир" - Пьер Безухов, Дуэль с треской."
По настоящему на меня не злились. Многим из экипажа я
годился в сыновья и видимо будил здоровые родительские
инстинкты, слава богу, что не другие, впрочем тогда это еще не
вошло в моду. Виноват был матрос по причине чрезмерных
возлияний тупо опоздавший на отход в рейс.Меня же в срочном
порядке выслали на замену опоздавшему из вахтенного резерва
отдела кадров.
5
С бортом 2113 "Жуковск" свела меня как видно судьба. Но это я
понял позже. А тогда 18-летний курсант 4-го судоводительского
курса Мурманской мореходки имени Месяцева был я направлен на
плавательную практику для начала бесклассным матросом. Это
через год после сдачи госэкзаменов и получения диплома
штурмана - судоводителя ждала меня практика штурмана -
стажера, а пока хрен мамин, салага,солдат,зелень подкильная или
если попроще - юнга.
Малый морозильный траулер - бортовик 2113 имел дурную
славу. Редко год - два обходился он без ЧП. Бывало в шторм кого за
борт волной направит - "и пишите письма..." Бывало кому
гаком(такелажно-грузовой крюк) в висок ни за что. А потом
следствия, проверки... Моряки называли Жуковск - "Заходя не
бойся , уходя не плачь." Борт 2113 захочешь не забудешь, тут тебе
и "очко" и "чертова дюжина". Да и то сказать, на промысле ему
везло - всегда был с рыбой.
Все-же бортовичок (бортовое траление) ,таки решил напомнить
мне салаге о своей дурной, но все же славе. Как-то в ночную вахту
поднимали мы "авоську"(куток, конечная часть трала) на борт. Я
должен был переносить с кормы к баку (с задней части судна в
переднюю) , "бешеный конец" - траловый трос.
При подъеме трал затягивался тросами в верхней части,
превращаясь в подобие авоськи с рыбой. "Бешеным" конец
назывался потому, что при волнении он мог "сыграть" (сорваться)
и его полупудовый гак (крюк), да и сам трос дуэтом пропели бы
старинный романс: "Милый, ты не вспомнишь нашей встречи..."
Конец этот переносили быстрым аллюром, да и весь подъем
проходил в том же темпе. Смутно помню упругий, нежный контакт
своего молодого девственного тела с чем - то массивным и
влажным. Помню гордый,одинокий полет в ночи. Помню
постаревшими ягодицами смачный шлепок о жесткую как асфальт
и жгучую как кипяток, баренцеву воду.
6
После ребята рассказали - как я, вскользь задетый сорвавшимся
"бешеным", мощно шмякнулся о каучуковый пантон, и
подпружиненный, по красивой параболе направился за борт.
Сыграли тревогу - "человек за бортом", но пока трал не поднят
судно маломаневренно, и мало-что можно сделать. Быстро
подняли трал,а там сюрпрайз.
Вахта впала в шоковое состояние в полном составе. Моя персона
вывалилась из трала вперемешку с центнером живой рыбы, эдаким
"тресковым бароном" - медленно и вальяжно. Все было при мне -
члены, чресла, а так-же штатный спасжилет и аккуратная
половинка зеленой пластиковой каски на вполне целой башке. Сам
же спасенный, плотно покрытый чешуей, царственно переливался
перламутром, словно новорождённый наследник самого
Посейдона.
Медперсонал на малых судах не предусмотрен. Случись -
что,связываются по рации. Затем Полный ход, и куда ближе:в порт,
к плавбазе. Туда где есть врач или хотя бы фельдшер. В моем
случае помощь была близка.Это был истинный человек
возрождения,светлая личность - боцман Бронислав Устинович
Друзь.
Моряк от бога,боцман от черта, в сорок шесть лет успешно
сдавший экзамен, и получивший степень фельдшера. Устиныч
прекрасно играл в шахматы, мастерил из ракушек ,ушных камней
и глазных хрусталиков крупной рыбы оригинальные шкатулки и
сувениры, рисовал лаковые по дереву миниатюры,писал стихи.
Хотя стихи - неповторимая муза народного поэта Б.У. Друзя это
"песнь - песен" и тема особая