Евгений Сухов
Конец таежной банды
1
Из черного зева тоннеля, прорубленного в скале, выскочила белка. Зверек замер, остановившись у шпалы на насыпи из кусков шлака. Белка почувствовала опасность. Рельсы едва заметно вибрировали, но не это заставило зверька замереть, а десятки взглядов, направленных на него из сумрака векового хвойного леса, окружавшего железную дорогу. На небе плыли клочковатые серые облака. Солнце мелькало в разрывах и тут же пряталось, временами начинал накрапывать дождь. Шорох в густом подлеске заставил белку стрелой метнуться через железную дорогу и скрыться на противоположной стороне – там, где начинался настоящий бурелом. А рельсы тем временем уже гудели вовсю. Вибрация от них передавалась насыпи. И вот из-за поворота появился локомотив, тащивший десяток крытых товарных вагонов, два новых изотермических вагона и почтовый спецвагон, охранявшийся четырьмя красноармейцами. Сразу за тендером шла теплушка с охраной. Котел, окрашенный черной краской, украшала красная звезда. Черный с сизым дым клубами валил из трубы и опускался сзади на дорогу, окутывая пеленой весь состав. Паровая машина на подъеме замедляла ход.
И только люди, наблюдавшие за всем происходящим из кустов, знали, что произойдет дальше. Паровоз буфером подцепил мину, установленную на железнодорожном полотне, и втащил ее в тоннель. Спустя несколько секунд грянул взрыв, потрясший молчаливую тайгу. Следом взорвался котел. С гор полетели камни. Справа от тоннеля старая поросшая травой осыпь разом сползла вниз, перевернув легкую бронеплощадку с 107 – мм пушкой и пулеметами. Следующий вагон сошел с рельсов и уткнулся в склон. Еще один налетел на бронеплощадку и буквально развалился от удара. Волна пламени выплеснулась из входа в тоннель, а следом по пылающим обломкам прошелся перегретый пар. В какие-то мгновения почти вся охрана поезда была уничтожена, а те, что выжили, были настолько изранены, что не смогли оказать сопротивления высыпавшим из леса бандитам. Лишь в почтовом вагоне уцелели четверо красноармейцев. Двое из них, спрыгнув на землю, залегли на насыпи под вагоном, а двое других забаррикадировались в самом вагоне. Гарцевавший на буланом жеребце косматый налетчик выстрелил из обреза и тут же получил в ответ пулю в лоб, выронил оружие, а затем свалился под ноги лошади, точно мешок. Еще две пули настигли бандитов – Олоко и Елдана – из числа местных манси. Бывалые охотники скатились по насыпи, да так и остались лежать неподвижно.
У подножия склона горы из зарослей папоротника вышла белокурая девушка лет двадцати, одетая на мужской манер. Светлые волосы растрепались по плечам. В ее сильном волевом лице было все же что-то детское – вздернутый нос, веснушки, но взгляд серых глаз был не по годам жестким и цепким. Один только этот взгляд заставлял собеседника понять, что девушка далеко не ребенок и повидала столько, что на двух взрослых бы хватило. Звали ее Евдокией Дубовой.
Еще недавно ее отец владел несколькими чугунолитейными заводами на Среднем Урале. Когда свершилась революция и красные подошли к городу, он вместе с семьей и верными людьми ушел в леса, надеясь переждать смутное время, а затем как ни в чем не бывало вернуться к своим занятиям. Большевиков он считал явлением временным и надеялся, что не сегодня завтра они перестреляют друг друга, и все вернется на круги своя. Но вышло все иначе. Армия Колчака была разгромлена, а советская власть постепенно утвердилась по всей Сибири.
В лес к отцу Евдокии стягивались все обиженные, обездоленные и недовольные новыми порядками. Людей становилось все больше, а продовольствия все меньше. И тогда они стали грабить проходящие мимо поезда, окончательно поставив себя вне закона по отношению к новой власти. Это не осталось незамеченным. Против банды бросили регулярные части Красной армии. Был жестокий бой, огромные потери с обеих сторон. Банда была разбита превосходящими силами красных. Отец с горсткой людей все же успел уйти в непролазную тайгу. Именно в том бою шальная пуля скосила мать Евдокии, а ее сестра пропала. Спустя два месяца отец поехал в село навестить родственников и нарвался на отряд красных, оказал яростное сопротивление и был убит. Выросшая в лесу и обученная всему отцом, Евдокия, по настоянию большинства соратников отца, стала во главе банды. А люди все продолжали и продолжали бежать в лес от репрессий, коллективизации и красного террора. И не было этому конца.
Поджав губы, Евдокия наблюдала за происходящим через бинокль. Из-за ее спины вышли трое мужчин. Один по-военному подтянутый. На вид лет пятьдесят, с маленькими усиками, одетый в кожанку и кожаную фуражку, какие носили комиссары, галифе и хромовые сапоги, начищенные до блеска. В недавнем прошлом Влас Пакин был офицером царской армии. Командный голос, решительность и манеры – все выдавало в нем вояку старой закалки. Лишь в последние годы ему удалось избавиться от привычки прижимать к бедру саблю при ходьбе, тем более что и сабли-то никакой у него давно не было. Второй мужчина был на голову выше Пакина и шире. Рыхлый, с небольшим брюшком и бородой, он напоминал помещика. Однако помещиком Патрикей Евлампиевич не являлся, а был не так давно приказчиком в поместье отца девушки, стоявшей перед ними. Последний из мужчин был на голову выше остальных и настолько мощный, что, казалось, мог переломить человека пополам голыми руками. Одетый в простую льняную рубаху и заросший волосами, он напоминал медведя. По возрасту он был не намного старше девушки, но сразу определить это было невозможно. От рождения Емельян был немым и мог только мычать да выдавать непонятные звуки. Немота компенсировалась у него невероятной физической силой. Кроме того, парень был достаточно смышленым и усердным, поэтому Патрикей определил его телохранителем их предводительницы.
Все трое были хорошо вооружены. У Власа Пакина два пистолета и нож за голенищем сапога. У Патрикея «маузер» за поясом и винтовка. У Емельяна также два пистолета, винтовка и две гранаты. Мужчины молчали. Первой заговорила девушка:
– Плохо все получилось. Надо было лучше готовиться. Четверых наших убили. Расслабились совсем.
– Кто ж знал, что поезд будет так охраняться, – пробормотал Влас Пакин, – если бы бронеплощадку не снесло, то совсем плохо бы было.
– Шаман вообще сказал, что все пройдет гладко, а мы получим большой куш, – усмехнулся Патрикей.
– С каких это пор ты веришь во всю эту чертовщину? – огрызнулась девушка, не отрывая глаз от поля боя.
В этот момент лихой парень, бывший каторжник, которого все называли Серым, слетел с подстреленной лошади на землю перед почтовым вагоном и сумел на ходу метнуть под вагон гранату. Грянул взрыв, и стрелки под вагоном замолчали. Серый встал, выхватил из-за пояса «наган» и кинулся проверять обстановку. Прозвучало еще несколько выстрелов. Это бандиты добивали раненых красноармейцев у развороченной теплушки. К Серому подскочили еще пятеро бандитов. Они окружили почтовый вагон.
– Эй, выходите, а то запалим, – весело прокричал Серый, обращаясь к находившимся внутри бойцам. – Выходите, оставим жизнь.
Однако Серый лукавил, ему нравилось убивать. С каторги его освободили красные. Он примкнул к отряду красноармейцев и куролесил с ними всю Гражданскую. Потом война закончилась, и уже больше нельзя было стрелять и резать всех направо и налево без разбору, как раньше. Серый зарвался, пристрелил и ограбил родственницу партийного работника. Его арестовали, объявили шпионом и вредителем. Только Серый не стал дожидаться суда, а сбежал прямо из неприступного подвала управления НКВД. Затем скитался по лесам, пока не примкнул к банде. Новым соратникам он рассказал трогательную историю о том, как несправедливо с ним обошлись красные. Изобразил из себя чуть ли не мученика, пострадавшего за правое дело.
– А он хорош, – бросила, ни к кому конкретно не обращаясь, атаманша с улыбкой.
– Висельник, – недовольно проворчал Влас Пакин, поправляя привычным движением усы, – таким людям нельзя доверять. Продаст ни за грош. Запомни, Евдокия.
– Да ладно тебе, – усмехнулась девушка беззаботно, – кто ж ему даст продать-то? Не успеет. А дело делает справно, одно загляденье.
– Однако надо бы уходить. Не ровен час, нагрянут комиссары. Брать, что можно, и уходить, – пробормотал осторожный Патрикей, хмурясь.
– Смотри, – воскликнула радостно Евдокия, заметив, как открывается дверь почтового вагона, – струсили краснопузые, сдаются, думают, что мы их пожалеем!
Но «краснопузые» сдаваться не собирались. За открывшейся дверью стоял «максим». Пулеметчик дал очередь по бандитам, и лишь феноменальная реакция спасла Серого от смерти. Он не рванулся назад, как все остальные, а прыгнул вперед, упал на землю и закатился под вагон, по пути выстрелив в красноармейца, который открывал дверь. Пуля угодила тому в висок, и солдат рухнул на землю недалеко от Серого. Тем временем пулеметчик косил бандитов точно траву. Те стреляли в ответ, но попасть не могли. Пулемет стоял выше линии огня, а стрелявшего защищал металлический щиток «максима». Евдокия насчитала шесть трупов своих подчиненных и, обернувшись к Патрикею с горящими глазами, крикнула: