Кроме того, в стране вот уже несколько лет продолжалась Великая депрессия. Сначала всем казалось, что депрессия — это мелкий экономический кризис, который повлияет только на восточную часть страны и на города. Однако скоро все это повлияло на рынок продажи скота, потому что люди на востоке страны уже не могли себе позволить покупать стейки. Начали разоряться сначала мелкие, а потом и крупные фермы и ранчо, а трудившиеся на них наемные рабочие начали пешком или на лошадях двигаться по трассе 66 мимо нашего дома в Калифорнию в поисках работы.
Многим фермерам стало не по карману покупать бензин для тракторов и машин, которые они в свое время приобрели. Фермеры начинали пахать и работать на лошадях. Наш гаражный бизнес перестал приносить деньги. К тому же Джим был очень щедрым человеком и брал неполную плату за починку машин с бедняков и даже иногда чинил машины бесплатно.
Сидя на кухне с листом бумаги и карандашом, я рассчитала наш бюджет. Я пыталась избавиться от всех лишних расходов, но как бы я ни считала, мы все равно оказывались в минусе. У нас было больше расходов, чем доходов. Мне стало понятно, что наше банкротство — это всего лишь вопрос времени. Я помогала в гараже, как могла, и думала о том, какими другими способами мы можем заработать.
В один прекрасный день в нашу дверь постучал местный китаец мистер Ли, который был владельцем китайского ресторана, расположенного рядом с нашим гаражом. В свое время Ли заработал достаточно денег для покупки автомобиля «Model A», который Джим периодически чинил. Обычно мистер Ли был полон оптимизма, но на этот раз он был в ужасе. Несмотря на то что сухой закон был несколько лет назад отменен, многие, включая мистера Ли, пристрастились к деньгам, которые можно было заработать на самогоне и разных видах подпольного и контрабандного алкоголя. В своем ресторане он наливал покупателям из-под прилавка. Мистер Ли прослышал, что к нему могут прийти с проверкой, и поэтому искал место, где он мог бы спрятать несколько ящиков контрабандного спиртного.
Мистеру Ли и Джиму пришлось в прошлом пережить много общего. Джим служил в Сибири во время Гражданской войны в России, а мистер Ли — в Маньчжурии. Они знали, что такое лишения и морозы, и обоим пришлось в свое время глодать замороженное мясо. Мистер Ли доверял Джиму. Мы согласились взять у мистера Ли ящики со спиртным и спрятали их под колыбелькой маленького Джима.
В ту ночь я лежала в кровати, думала о спиртном мистера Ли, и мне пришел в голову план. Я могу подрабатывать, продавая контрабандный алкоголь. Несмотря на то что мой отец был ярым сторонником сухого закона, его собственный папа продавал на ранчо алкоголь, поэтому можно было сказать, что продажа спиртного не была чужда нашей семье. Кроме того, я не видела ничего плохого в том, что честный человек иногда позволяет себе пару рюмок. Я сама иногда пила.
Когда на следующее утро я проговорила свой план Джиму, он меня не поддержал. Сам он перестал пить уже много лет назад после того, как устроил в пьяном виде перестрелку в одном канадском городке, но не имел никаких возражений против употребления алкоголя другими людьми. Он просто не хотел, чтобы мать его детей угодила в тюрьму за нелегальную продажу спиртного.
Я утверждала, что буду вне подозрений как мать двух детей и бывшая учительница. Никто меня не заподозрит. Люди хотели покупать контрабандное спиртное, потому что хотели экономить. Я говорила, что мы не будем устраивать питейный притон, а будем продавать на вынос с минимальной наценкой. Мы поможем честным и работящим ковбоям экономить на налогах на спиртное, которые брало государство.
Я не сдавалась и уговаривала Джима. Я заявила ему, что не вижу другого выхода, потому что мы тратим больше, чем зарабатываем. В конце концов, Джим согласился. Мы договорились с мистером Ли, что по своим каналам он будет поставлять нам два ящика спиртного в месяц, и мы будем честно делить доходы от его продажи.
И я сообщила знакомым о своих планах продавать спиртное, и скоро местные ковбои начали вечерами стучаться в нашу дверь. Продавала я только тем, кого знала лично и кто пришел по рекомендации знакомых. Я вела себя дружелюбно, но по-деловому. Ненадолго запускала ковбоев внутрь и никому не разрешала пить у нас в доме или задерживаться. У меня появились постоянные покупатели. Среди них оказался священник местной церкви, который перед уходом неизменно благословлял детей. Постоянные покупатели получали скидку, и я никогда не давала в кредит и не продавала тем, кого подозревала в том, что они пропивают деньги, необходимые на содержание семьи или квартплату. После вычета причитающихся денег мистеру Ли я зарабатывала 25 центов на бутылке. Через некоторое время я начала продавать по три бутылки в день, и эти деньги помогли нам выйти из минуса и сводить концы с концами.
Однажды весной, когда Роз-Мари было три года, а маленький Джим только начинал ходить, братья Кэмел пригнали в город свое огромное стадо овец, чтобы погрузить в железнодорожные вагоны. Братья Кэмел купили огромное ранчо на западе от Эш Форк для того, чтобы выращивать овец на шерсть и на мясо. Сами братья были из Шотландии и прекрасно понимали, как выращивать овец, но не были знакомы с климатом и особенностями Аризоны. Через несколько лет после покупки ранчо во время засухи братья решили продать всех овец и ранчо. Они поняли, что травы для выпаса нет, и надо поскорее избавляться от стада, пока животные не начнут помирать от голода, нападений волков и голодных бездомных.
Был жаркий и сухой день. Все улицы города были забиты овцами, которые подняли столько пыли, что нам пришлось закрыть нос и рот платками. Овцы и ягнята громко блеяли. Работники ранчо братьев Кэмел гнали их к станции и хлопали кнутами.
Самих братьев Кэмел тогда в городе не было, потому что они остались на ранчо. Когда стадо подогнали к вагонам, то какому-то «умнику» пришла в голову идея отделить ягнят от овец. Как только ковбои это сделали, начался бардак. Овцы все еще кормили своих ягнят, которые устали от долгого перегона и хотели есть. Ягнята начали блеять, а матери волноваться и искать своих детенышей.
Ковбои поняли, что совершили ошибку, и открыли ворота, разделявшие ягнят от овец. Все животные перемешались, ягнята стали искать своих матерей, а матери своих ягнят. Чем сильнее волновались ягнята, тем больше энергии теряли. Стадо оказалось слишком большим, чтобы каждая овца нашла своего ягненка. Через пару часов бесполезных поисков ягнята совсем ослабели. Они пытались сосать первую попавшуюся овцу, но животные не узнавали ягнят по запаху и не хотели кормить их своим молоком. Овцы отгоняли от себя незнакомых ягнят и искали своих собственных детенышей.