— Ну, на самом деле этим занимаются все великаны. Но людоеды — это гораздо хуже! Они сделают кафтан из твоей свежесодранной шкуры, вырвут твою печенку, выдавят твои глаза… Вообще-то говоря, из них получаются хорошие игрушки…
Произнося эту нравоучительную тираду, Шрек надвигался на людей, а они растерянно пятились от него. И тут нервы Майкла, оказавшегося прямо на пути людоеда, не выдержали.
— Не подходи, не подходи! — с надрывом закричал он, размахивая перед лицом Шрека горящим факелом.
Шрек удивленно взглянул на него, а потом поплевал на свои толстенные пальцы, и потушил ими факел, как тушат лучинку или свечу. Майкл, оторопев от неожиданности, отпрянул, и тут Шрек, в свою очередь, широко разинув рот с огромными желтыми зубами, дико заорал. Вопль, который он издал, был так страшен, что люди едва удержались на ногах, роняя свои вилы и палки, и тоже завопили от ужаса. Через несколько мгновений все факелы погасли, задутые порывом ветра от дыхания Шрека, и наступила темнота. Крики прекратились, и люди, дрожа от страха, прижались друг к другу, а над ними, как скала, навис Шрек. И в этот самый момент, когда нервы у всех были напряжены до предела, он нагнулся поближе к Майклу, и доверительным тоном сказал ему:
— Мне кажется, сейчас самое время убежать…
Это было последней каплей. Майкл громко охнул, кто-то еще не то взвыл, не то зарыдал, и все припустились бегом с болота, побросав все, что держали в руках, натыкаясь на деревья и камни, завывая и щелкая зубами от ужаса.
Шрек стоял на пригорке и хохотал — давно он так не веселился.
— Счастливого пути! — закричал он вслед беглецам, и повернулся, чтобы уйти домой. И тут ему под ноги подвернулся листок бумаги, потерянный кем-то из его ночных гостей. Шрек поднял его и расправил. Очевидно, это было объявление. В середине была нарисована бородатая физиономия в колпачке, над которой написано: «Разыскиваются сказочные существа. Вознаграждение!». Шрек пожал плечами и небрежно швырнул листок на землю, направляясь в дом. На уголке листка можно было заметить букву «Ф» — монограмму лорда Фарквуда.
Глава четвертая
Лорд Фарквуд хочет навести порядок в своих владениях, а Осел совершает не слишком удачный полет и знакомится со Шреком
На следующее утро в замке лорда Фарквуда (или короля Фарквуда, как он сам предпочитал именоваться) можно было наблюдать необычайную картину.
Со всех сторон к замку шли люди. Это были и крестьяне, живущие на прилегающих к замку землях, и стражники, служившие в замке, и вообще посторонние, пришедшие из-за границ «королевства» Фарквуда. И все они вели, везли, несли или тащили каких-нибудь необычайных зверушек, человечков, а то и вообще такое, что даже не имело названия.
Проехала крытая повозка, запряженная парой лошадей, в зарешеченное окно которой выглядывала физиономия, точь-в-точь такая же, как на объявлении, которое выбросил Шрек. Следом вели целую шеренгу гномов, со скованными руками, на общей цепи. Тех, кто не хотел идти и упирался, безжалостно подстегивали кнутами стражники в латах и шлемах, с мечами на перевязях.
Все эти люди и те, кого они вели, тащили или сопровождали, направлялись к большому столу, стоявшему на полянке вблизи замка. За столом важно восседал Гейнц — капитан дворцовой стражи. Он был в латах, но без шлема (шлем лежал тут же, на столе). Позади Гейнца застыли двое латников в полном вооружении — с мечами, копьями и арбалетами за спиной, готовые к любым неожиданностям. У стола толпилась пестрая очередь.
— Получи за ведьму двадцать шиллингов! — говорил Гейнц высокому худому мужчине с длинными черными волосами. — Уведите ее! — добавил он, обращаясь к стоявшим рядом стражникам. Один из них поспешно выхватил из рук у пожилой женщины в черном платье посох и переломил его о колено, другие подхватили ее под руки и увели, а мужчина отошел, с довольным видом пересчитывая монеты.
— Следующий! — закричал Гейнц.
Тем временем стражники, подсадив, запихнули ведьму в фургон, и захлопнули дверь — фургон был уже битком набит разными необычайными тварями. Еще больше их ожидало своей участи тут же рядом.
Следующим был старик, очевидно столяр — в фартуке, с натруженными большими руками. Он держал странного маленького человечка, похоже, сделанного из дерева, с длинным острым носом, которого посадил на стол перед Гейнцем.
— Что у нас тут? — деловито спросил бравый капитан.
— Это деревянный мальчик, — ответил столяр.
— Нет, я не деревянный, я настоящий! — отчаянно завопил мальчишка. Но это была ложь, и тут же на глазах у всех его нос стал расти, и вытянулся на целый ярд. Гейнц был в восторге.
— Прекрасно! Пять шиллингов за одержимую дьяволом игрушку, — сказал он, доставая монету из стоящего перед ним сундучка. — Увести его. Следующий.
Следующей была пожилая крестьянка в чепчике, державшая на поводу Осла. Уже некоторое время Осел пытался привлечь ее внимание, дергая повод, а когда та злобно шипела на него, он бормотал:
— Я могу исправиться! Пожалуйста, дай мне еще один шанс! — но она не обращала на его слова внимания.
Услышав призыв Гейнца, старуха подошла к столу — Осел упирался, натягивая уздечку.
— Что у нас здесь? — в очередной раз вопросил Гейнц.
— Ну… У меня говорящий осел, — сказала женщина, свирепо дергая повод.
— Отлично. Этот пойдет за десять шиллингов… если вы сможете доказать свои слова.
— Давай, мой маленький дружок! — умильным голосом обратилась женщина к Ослу, снимая с его морды уздечку. Но Осел только смотрел на нее, моргая большими карими глазами.
— Ну!.. — протянул Гейнц. Его интонация не предвещала ничего доброго.
— Ох, он просто немного нервничает! Вообще-то он такой болтун, — зачастила женщина, подобострастно заглядывая Гейнцу в глаза, и тут же свирепо напустилась на осла: — Ну ты, давай! А то… — И она замахнулась кулаком.
— Понятно, — промолвил Гейнц, — Достаточно. Стража!
— Нет, нет, нет! Он говорит! Он может! — И женщина, скривив рот и поплотнее сжимая губы, загнусавила: — Я говорящий осел, я могу говорить и могу не говорить…Я могу сказать все, что угодно…
— Уберите ее с моих глаз, — небрежно махнул рукой Гейнц, и стоящие за его спиной латники дружно шагнули вперед.
Они схватили старуху за руки и потащили. Та неистово брыкалась, выкрикивая:
— Нет, нет! Я клянусь, нет! — и она случайно поддала ногой клетку, которую держал в руках стоявший следом за нею в очереди мальчик. В клетке сидело какое-то странное существо с большими крыльями, испускающее мягкий золотистый свет. Рассыпая золотые искры, клетка взлетела высоко в воздух, и, падая, угодила прямо на голову Осла. Казалось, в стороны брызнул сноп огня. Осел весь окутался золотистым сиянием, замотал головой, и… плавно поднялся в воздух!
Он летел все выше и выше, как бы загребая воздух ногами, размахивая хвостом и прядая ушами, а все, раскрыв рты, ошеломленно глядели на него, и только мальчик, принесший клетку с волшебной бабочкой, подбоченясь, принял вид гордый и независимый.
— Эй, я могу летать! — вскричал Осел, поднявшись на несколько ярдов.
— Он может летать! — шумно выдохнула толпа.
— Он может летать… Он может говорить! — спохватился Гейнц, вскакивая на ноги.
— Точно! — воскликнул Осел. — Никто еще не видел летающего говорящего осла! Возможно, вы видели полет и даже суперполет, но, бьюсь об заклад, вы никогда не видели полет осла! — Осел все поднимался и поднимался над землей, и к этому моменту был уже на высоте десятка ярдов.
Но внезапно золотое сияние, окружавшее его, начало быстро меркнуть. Осел недоуменно завертел головой, и тут все кончилось — золотое сияние погасло, Осел стремглав полетел вниз, грохнулся оземь, покатился кувырком, и миг спустя уже сидел на траве, мотая головой и пытаясь понять, что случилось.
Гейнц пришел в себя первым.
— Взять его! — заорал он, указывая своим телохранителям на Осла. Те кинулись на добычу, гремя латами, как будто ныряя в воду, а за ними бросились все остальные стражники. Но Осел сумел ускользнуть от неуклюжих ловцов, закованных в железо, увернулся еще от одного солдата, пытавшегося перехватить его, и задал такого отчаянного стрекоча по лесу, который начинался тут же рядом, что, пусти кто вслед ему стрелу, она бы, наверное, безнадежно отстала.
Осел мчался по кустам и кочкам, перепрыгивая через камни и ямы, увертываясь от деревьев и пней, возникающих перед ним в лесном сумраке, все время оглядываясь на стражников, бегущих за ним, и внезапно, на всем скаку, врезался во что-то зеленое и очень большое.
Это был Шрек, который прикреплял к дереву очередной устрашающий плакат. На плакате был нарисован череп со скрещенными костями, и черными буквами написано: «Проход запрещен!».