Володин Александр
Мать Иисуса
АЛЕКСАНДР ВОЛОДИН
Мать Иисуса
Сценарий
Тридцать третий год нашей эры. Дом Марии, матери Иисуса. В открытой двери стоит ее младшая сестра. Она вглядывается в сумрак дома.
- Мария! - тихо позвала она.
- Что там? Где мальчик? - отозвалась Мария.
- Отвела ребеночка, нашлись люди, приютили.
- Видишь - побоялись.
- Ну кто теперь не боится! Тоже дрожат. Самые верные друзья попрятались. Все куда-то исчезли, никого не найти. А первый друг, Петр, первый и отрекся.
- Вот ругаешься. Нехорошо.
- Почему нехорошо?
- А вот потому и нехорошо.
- Почему нехорошо? Ты можешь объяснить членораздельно?
- Что?
- Почему, спрашиваю, нехорошо? Мария прислушивалась к тому, что происходит на улице. Гомон голосов нарастал.
- А... Он что говорил? Других не надо судить. Тогда и тебя судить не будут.
- Не знаю, не слышала, чтоб он это говорил.
- Спроси у людей, которые слышали.
- Все что-нибудь слышали. Каждый что-нибудь да слышал. Мы, говорят, ученики. Учились, учились, ничему не научились.
- Я все-таки пойду, - сказала Мария.
- Куда?
- Туда, где Он.
- Сейчас? Зачем?
- Не знаю, не знаю. Лягу на гробницу, полежу.
- Заберут.
- Ну и заберут.
- Тогда я тоже с тобой. Пускай видят. А то правда, живой был - за ним толпы ходили, а казнили - никого нет...
Дверь отворилась. Вошел мальчик лет шестнадцати.
- Почему ты ушел? - спросила Мария.
- Они сказали - иди домой.
- Кто сказал?
- Там хозяин пришел. Он сказал, чтоб я убирался домой, не хватает, чтобы меня у них нашли.
- Еще один смельчак, - сказала сестра.
- Я есть хочу, - жалобно сказал мальчик.
- Что ты сразу начинаешь ныть? Как будто ему не дают. Не дадут - тогда будешь ныть.
- Смотри, мама, она опять придирается.
- Потому что не строй из себя ребеночка.
- Не ссорьтесь, - сказала Мария.
- Поцелуй его, - сказала сестра.
- Я и тебя могу поцеловать.
- Мы уйдем, а его куда денем?
- Я дома буду, я есть хочу, - сказал мальчик.
- Сейчас покормлю, - сказала Мария.
- А вы куда собрались?
- Мы в Ерусалим идем.
- Зачем?
- Пойдем к гробнице, где лежит Иисус.
- В гробнице Его уже нет.
- Как нет? - не поняла Мария.
- Так, нет.
- Где же Он? - спросила сестра.
- А Его унесли оттуда.
- Куда унесли? Кто унес? Где Он? Где! - всполошилась Мария.
- Неизвестно. Кто-то вытащил и унес.
- Что-то недослышал, что-то недопонял и болтает, - сказала сестра.
- Мама, она опять.
- Объясни, недоразвитый, - что ты там недопонял?
- Да это все уже знают. Женщины пошли к пещере, а камень отвален. Пещера открыта, и никого там нет.
- Какие женщины ходили? Припомни, кто это видел? - настаивала сестра.
- Магдалина ходила и еще кто-то.
- Магдалине верить нельзя, она истеричка.
- А если Петр видел то же самое? Только потому, что я это говорю, мне не верят!
- Постой, что они видели там? Просто пустая пещера?
- Просто пустая пещера. И только пелены лежат, в которые Он был обернут. Белые пелены в крови.
- Верно, Он был обернут, - сказала Мария.
- Если это правда - надо разобраться. Может быть, Его эти негодяи утащили, фарисеи. И зарыли где-нибудь в другом месте. Чтоб ничего не осталось. Чтоб никто не мог прийти к этой пещере. Чтобы не встретились пришедшие туда, не посмотрели бы друг другу в глаза, не подумали чего-нибудь...
- А говорят, наоборот, что его унесли друзья и спрятали в надежном месте, - сказал мальчик.
- Как они тебя спрятали, так они и Его спрятали.
- А может быть, Он все-таки остался жив? - сказала Мария.
- Что ты? - воскликнул мальчик.
- Мария, перестань, - сказала сестра.
- Думают, замучили Его до смерти, а Он жив...
- Пойдем, там все выясним. Нечего верить слухам, да еще из десятых уст.
- Теперь как раз нельзя отлучаться. В случае чего - куда Ему идти? Он же сюда пойдет. Пришел, а нас дома нет.
- Мария, бедная моя, ты послушай себя, что ты говоришь. Он три часа висел на кресте. Потом специально проверяли, что Он умер!
- Ты иди. Все узнай там и мне расскажешь. А я пойду. Привести хоть в порядок дом. Разгром такой... Сынок, ты помоги мне, чтобы побыстрее.
- Я есть хочу.
- Говорят тебе, помоги! Растормозись немножко, - сказала сестра.
Вошел старший сводный брат Иисуса.
- Здравствуй, Мария, - сказал он и почтительно поцеловал Марию.
- Ты слышал? Иисуса не нашли в гробнице.
- Путаница какая-то. Но вы пока молчите. Если что спросят, ничего не знаем.
- Что ты всех пугаешь? Все время пугает. Сам трясется, хочет, чтобы все тряслись! Зачем тогда пришел сюда? - возмутилась сестра.
- Я пришел только дать совет. А ваше дело - принять к сведению или наплевать. Как обычно вы и делаете. Но тогда смотрите сами.
- Он правильно говорит. Сейчас главное - молчать. Потом наговоримся, когда Он объявится, - сказала Мария.
- Кто объявится?
- Помолчи, Мария, - сказала сестра.
- Секреты, - сказал старший брат. - Но потом ко мне не бегите. Мария, сядь и послушай. И вы послушайте. Сейчас тут за дверью стоит один человек. Римлянин. Крупнейший меценат, путешественник, знаток восточных языков.
- Не слишком ли много достоинств, - съязвила сестра.
- Он просит привести его сюда. Просто познакомиться с семьей. Иисуса он почитает и сам возмущен этой бессмысленной казнью. Словом, это мой добрый знакомый и в каком-то смысле даже друг.
- Интересно, как ты с ним подружился. Поставлял женщин? Или продавал сувениры?
- Ты нехорошо говоришь, сестра. Она так не думает.
- Почему, так и думаю.
- Словом, человек ждет за дверью. Специально сюда ехал, что же, отправим его обратно? Или все-таки разрешим зайти? - настаивал старший брат.
- Позови его. Действительно, сколько времени держим человека за дверью, - сказала Мария.
- Но условие. Никаких споров, никаких намеков. Это может плохо кончиться для всех. Все-таки человек из Рима.
- Добрый друг донесет властям, - не удержалась сестра.
- Вот это я как раз имел в виду, такие разговорчики.
- Мам, а поесть когда, - жалобно сказал мальчик.
- Уйдет, тогда поешь.
Он отворил дверь, позвал:
- Прошу вас. Немного врасплох, но ничего, ничего... Вошел римлянин. Это был человек средних лет, мужественного облика, в светлых одеждах.
- Это его брат, это - мать, это - ее сестра... Познакомьтесь: это наш гость из Рима.
- Благодарю вас за то, что вы согласились меня принять. Прошу прощения, что я явился к вам в такой момент.
- Виновата, вы случайно не слышали, что там? - спросила Мария римлянина.
- В общем, все это потом, Мария, потом, - сказал старший брат. И, обращаясь к римлянину, продолжал: - Вот это был, по существу, его уголок. Здесь полка, которую он собственноручно выпилил. Довольно интересный узор, несколько национальный, может быть... На чердаке сохранилась кроватка, в которой он спал в детстве, можно подняться, посмотреть.
- Не суетись, - сказала Мария.
- В чем дело? Что опять не так?
- Ты забыла, наш гость - римлянин. Почему же не посуетиться перед ним? - сказала сестра.
- Я, кажется, просил.
- Ничего, это естественно. Но если бы вы меня узнали поближе, ваша неприязнь, надеюсь, уменьшилась бы, - сказал римлянин.
- Не люблю об этом рассуждать, но мне непонятно вот это оголтелое неприятие всего чужеземного.
- Особенно римского, - съязвила сестра.
- Рим - это Рим.
- А весь остальной мир создан для его удовольствия.
- Я просил...
- А половина римских императоров были негодяи! И у каждого руки по локоть в крови!
- Если тебе жизнь не дорога - продолжай.
- Быть осужденной за учение Иисуса - для меня только радость. "Вас будут ненавидеть! За одно только имя мое!" Вот что Он сказал!
- А я тебе другие слова Его напомню: "Всякая власть - от кого она? От бога!"
- Не говорил он этого! Ты сейчас придумал! Теперь начнут придумывать, потому что Он уже никому не может ответить!
- Ваша сестра, Мария, мне кажется ближе к истине, - сказал римлянин.
- Всякая власть в какой-то мере зло.
- Приятно слышать.
- Владычество Рима - тяжелое бремя, я понимаю вас. Римлянам смешно рассчитывать на любовь порабощенной страны. Однако, всякая ненависть, в том числе и к властям, - тоже зло. И в свою очередь порождает ненависть. Разве не так?
- Интересная мысль! - сказал старший брат.
- Вы знаете, сейчас это кажется невероятным, но может случиться, что последователи вашего брата когда-нибудь обретут власть и так же будут преследовать и казнить тех, кто мыслит иначе.
Как вы можете это говорить! - возмутилась Мария.
- Тихо, Мария. - проговорил старший брат.
- Простите, это так, разврат ума. Счастлив, что познакомился с вами, сказал римлянин. И обращаясь к сестре, продолжал: - Сохраню самое искреннее уважение. Но с другими не советую говорить так откровенно.
- Вы правы, сейчас надо молчать. Хотя Иисус ничего плохого не хотел. Он хорошего хотел, одного хорошего, - сказала Мария.