Сентябрь прошлого века
Сборник детективов
Кирилл Берендеев
Корректор Игорь Харичев
Корректор Надежда Сипета
© Кирилл Берендеев, 2017
ISBN 978-5-4485-5046-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие автора
Всегда любил детективы. Подростком зачитывался Сименоном, Дойлом, Чейзом и Хэмметом. Да, что там говорить, ведь и писать что-то пристойное, начал именно с детективов. Правда, не с тех, классических, в которых умудренный жизнью или опытом сыщик, посасывая трубку или перебирая четки, разгадывает хитроумные загадки, подброшенные ему преступником. Когда подозреваемых полна деревня, а в день убийства, как назло, все ее жители и алиби не имеют, и хотели бы, вполне искренне, но не афишируя особенно, рассчитаться с убитым или убитой. Конечно, это сбивает настрой сыщика, но лишь до половины текста, примерно, с этого момента, следствие заканчивается, начитается охота за преступником. И вот, ловкость рук, все подозреваемые собраны в одной комнате, а некто, по фамилии Холмс, Пуаро, Браун или Мегрэ неторопливо рассказывает историю каждого, до тех пор, пока не остановится на последнем в очереди, на самом преступнике. Хотя, иногда выходит, что и преступников несколько, ведь за каждым грешком, тронутым сыщиком, может сыскаться еще один и еще, давно забытый, но так или иначе приведший к несчастью.
Подобное развитие сюжета мне было интересно, но лишь отчасти. После пятой, шестой, может десятой книги, я перестал играть в игру «угадай убийцу раньше автора». Мне казались неинтересными персонажи, предсказуемыми ходы, а инструментарий сюжета уже не мог обновиться, цепляясь за знакомые перипетии, в какой бы обстановке не происходило действо – в дорогом отеле или на Карибском пляже, в заброшенной хижине на острове… да хоть на астероиде, читал я подобное у Айзека Азимова. А посему к классическому детективу так и остался холоден. Порой, пытаюсь почитать что-то свежее, но из нового в тексте лишь маньяки и серийные убийцы. Поневоле возвращаюсь к любимым сюжетам, конца и края которым придумать даже в столь герметичном жанре, как детектив, весьма сложно.
Я говорю о нуаре, или открытом детективе. Там редко встречается следователь, само же расследование ведется, подчас, помимо воли главного героя, а тот, нередко, и сам является и подозреваемым, а часто и преступником, пытающимся всеми силами спастись от почти неизбежной длани закона. Дамоклова меча, ежеминутно готового обрушится всей тяжестью на голову. И почему-то именно страх перед неизбежным торжеством закона пугает, почему-то переживать хочется именно за преступившего его, быть может, потому, что закон суров и безразличен ко всем, а человек – он всегда останется человеком, в какой бы переплет ни попал. Мало, кто может понять его, еще меньше – помочь. Особенно, если само общество противится его существованию, не желая понять ни намерений героя, ни вникнуть в мотивы поступков. А может, он оказывается слишком своенравным, свободным, независимым для сограждан, и потому уже те хотели бы расправиться с виновным в несхожести с другими.
Это очень частый сюжет для любого нуара, будь то книга или фильм. В сборник «Сентябрь прошлого века», который я вам, дорогой читатель, хотел бы представить, как раз вошли подобного рода произведения. Иногда главную роль в них играет сыщик, пытающийся, несмотря ни на что, выискать, нет, не преступника, он-то как раз известен, но мотивы, побудившие его свершить шаг в пропасть. Может, чем-то даже помочь, превращаясь в силу понимания, в адвоката. Но большая часть произведений сборника это классические нуарные тексты. Главный герой борется с собой, с обстоятельствами, со следствием, пытающимся побыстрее замять дело, порой, со свидетелями, изначально предосудительно настроенными к нему. И правы они или нет, покажет только финал. Но ведь до него, как вы понимаете, еще предстоит добраться, а иногда это очень долгий, трудный, подчас, мучительный процесс. Завершая который, человек либо очищается, освобождаясь, либо погружается еще глубже в трясину, созданную своими и чужими руками. И выбраться оттуда… возможно, не получится никогда.
Не буду рассказывать подробности каждого дела, скажу только, что все они различны, несмотря на, порой, рамочное сходство. Скажем, в повести «Сентябрь прошлого века» и рассказе «Младшая сестра» композиция произведения аналогична, хотя сюжеты иные. То же можно сказать о «Свободе или смерти» и «Абстрактном мышлении»: оба рассказа происходят в герметичных помещениях, с двумя-тремя персонажами, которые и разворачивают все действо произведения. А вот различий, да, их много больше. Больше того, заключительные нуарные детективы сборника неожиданно отходят от строгого реализма и устремляются к фантастическим, на сегодняшний день, допущениям. Которые, только на первый взгляд, могут отнести данные тексты именно к фантастике. В их основе все одно лежит нуар, только окрашенный иначе. Да и потом, возможно, недалекое будущее окажется именно таким – чего, признаться, автору, размышлявшему о нем с точки зрение триллера, не больно-то и хотелось. Отчасти оно начинает сбываться, к счастью, не так быстро, как в произведениях, скажем, повести «Не уходи». Впрочем, не буду раскрывать всех перипетий сюжета. Предлагаю сделать это вам, читатель, и надеюсь, что собранные здесь опусы покажутся вам и любопытными и познавательными.
С искренним уважением, Кирилл Берендеев.Красный автобус
Я не обратил бы на него внимания. Обычный старик, высокий, седовласый, бодро идущий через перекресток. И все же что-то насторожило. Остановившись на разграничительной линии, я закурил, поджидая зеленый, а он подобрался вдруг, передернувшись, словно затвор, я еще успел подумать, куда его, старого хрыча, понесло. Сделал четыре торопливых шага по «зебре» и вырвал руку из кармана, обнажая пистолет.
Сколько раз я видел оружие в руках, которым оно не предназначено, столько же спешил избавить их от этой тяжести. А тут вдруг замер, словно испугался.
Старик прицелился, выжидая, – и выстрелил. Метя в лобовое стекло красного автобуса, сворачивавшего с шоссе на проспект.
Сделал еще шаг, но пистолет вдруг оказался слишком тяжел. Наклонил к земле. Рука выронила оружие. Вот странно, звука выстрела я будто не услышал, зато падение уподобилось грохоту рухнувшей балки. Разом привело в сознание; выплюнув сигарету, я бросился к старику. А он уже падал на асфальт.
Замерли все и всё окрест. До слуха еще доносился визг тормозов автобуса, когда я оказался подле старика, лежащего на земле. А он уже вытягивал левую руку из кармана, с ТТ, и все пытался направить дрожащий ствол в сторону автобуса. И снова рука подвела.
Носком ботинка отбросил второй пистолет подальше, и склонился над стариком, прощупывая пульс на шее. Пальцы трижды почуяли тихое биение жилки, перед тем, как она утихла.
И только потом, после тишины, на несколько бесконечных секунд назад окутавшей старика, жизнь окрест продолжила свой бег. Прохожие, бессмысленно взиравшие на случившееся, очнулись: кто-то достал мобильник, кто-то поспешил полюбопытствовать. Остальные заторопились по делам, пытаясь убедить себя, будто ничего не случилось, огибали стороной мертвое тело, разбросанное оружие, торопясь перебежать на зеленый. А следом, когда зеленый зажегся для машин, и те, без сигнала, старательно объезжали нас, резко прибавляя скорость после встречи.
Чему я удивился в тот момент? – ведь так всегда и происходило. Разве тому, как быстро прибыл наряд ППС, дежуривший наискось у перекрестка, не прошло и пары минут, как двое ражих парней оказались подле меня, требуя показать руки и предъявить документы. Я медленно вытянул корочку, не взяв ее, младший сержант сообщил вихрастому товарищу: «это свой», не словами даже – неким знаком.
– Позвоните в ОВД, – я кивнул в сторону шоссе, где, в полукилометре располагалось неприметное здание розыска. – Спросите капитана Диденко. Это по его части. И вызовите «скорую» и… пистолет не трогайте руками. А вы сходите за водителем автобуса, узнайте, все в порядке, не ранен ли кто. И может, кто еще, кроме меня, видел момент стрельбы, – вряд ли, конечно, все давно разбежались. Уж очень не хочется связываться с нами.
А все равно приходится. Ругают почем зря, искренне ненавидят, требуют разогнать немедля и навсегда, а стоит чему случиться – бегут с заявлением. Боятся, но бегут, порой на свою голову, и даже зная обо всем творящемся в полиции, не единожды читанном, слышанном, почувствованном, все равно приходят.
Наконец, они зашевелились: один направился к намертво вставшему у обочине красному автобусу, второй вынул рацию, и стал отпихивать зевак. Сухонький мужичок лет эдак сорока попытался что-то возразить, но отлетел дальше других, без церемоний. Ропот стихал. Собравшиеся желали дождаться новых подробностей, погода не располагала, осень на дворе, да и ветер поддувал нешуточный. Уже трое снимали на мобильные.