Полякова Татьяна
Я - ваши неприятности
Татьяна Полякова
Я - ваши неприятности
- Осень в Италии, - заливалась соловьем тетка Серафима, - Рим, собор святого Марка, Колизей...
- Пизанская башня, - подсказала я.
- Точно. А она где?
- Должна быть в Пизе. Хотя, может, и нет.
- А в Париже какая?
- Эйфелева.
- Тоже неплохо. Но я хочу в Италию. Осень в Италии - это так романтично. - Она мечтательно вздохнула, а потом добавила: - Ну?
- Что "ну"? - Я сделала вид, что не понимаю, куда она клонит.
- Мы едем в Италию? - капризно спросила тетка Серафима.
С моей точки зрения, делать в Италии мне совершенно нечего. Я с трудом переношу самолеты, не говорю по-итальянски и ненавижу экскурсии. У меня друзья в Тбилиси, а мама в Риге, чем не заграница?
- Далась тебе Италия, - робко начала я, заведомо зная, что против тетки мне не устоять. - Я вообще-то к своим думала...
- Ты ж в июне была, на мамулин день рождения.
- Ну и что? Я скучаю. К тому же, Рига - красивый город.
- Подумаешь, Рига. Только и хорошего в этом городе то, что там родились два замечательных человека.
- Первый - это я. А кто второй?
- Второй, деточка, твоя тетя.
- Такого счастья город не выдержит...
- Подожди, они мне еще памятник поставят, - уверенно заявила тетка.
- За что? - хмыкнула я, прикидывая, как бы половчее отделаться от Серафимы.
Каждый год я пытаюсь проделать этот фокус, впрочем, без особого успеха. Сколько, себя помню, отпуск, а раньше - каникулы мы проводили вместе. Боюсь, это стало незыблемой традицией. Тетка Серафима - младшая сестра моей мамы, разница в возрасте у них исчисляется пятнадцатью годами. Когда маме исполнилось восемнадцать, а Серафиме соответственно три, они осиротели, в один день лишившись отца, матери и бабушки в результате дорожной аварии. Маме пришлось заменить Серафиме родителей. Я же воспринимала Серафиму как старшую сестру, разница в возрасте была невелика, а теткой называла из вредности. Мы дружим с детства, и я ее очень люблю. Беда в том, что Серафима вечно что-нибудь выдумывает. То потащит меня на Камчатку, любоваться гейзерами и вулканами, то на Алтай конным маршрутом (об этом отпуске я по сию пору вспоминаю с душевным трепетом), то ей позарез нужна Сибирь и Саянские столпы. Конечно, все это очень здорово, но все дело в том, что я ужасно ленива. Лучший отдых для меня валяться на диване с хорошей книгой, пить чай с лимоном и воображать себя в роли Марии Стюарт. Шиллера наш театр не ставит, но я не теряю надежды.
- Ну? - повторила Серафима сурово. Я вздохнула и ответила:
- Поехали. - Голос звучал жалко, я в очередной раз мысленно упрекнула себя в отсутствии характера. Не мечтать мне о Марии Стюарт.
- Чего-то я энтузиазма не наблюдаю, - еще больше посуровела Серафима.
- Я пока не осознала всей прелести, - попробовала я оправдаться.
- Осознаешь. Мы тебя там замуж выдадим за итальянского графа или герцога. Будешь играть в "Ла Скала".
- В "Ла Скала" поют.
- А ты сыграешь. Знаешь, что все в жизни решает? Правильно, деньги. Так что сыграешь.
- А я где-то читала, что итальянские аристократы бедны, как церковные мыши.
- А мы миллионера отыщем, он купит титул и сделает тебя графиней. Один свободный миллионер в Италии найдется, страна немаленькая. Считай, ты уже аристократка. С такой-то красотищей это плевое дело.
- Конечно, - лениво согласилась я. По мне, так лучше выглядеть как Фаина Раневская, само собой, при этом имея ее талант. Думаю, талант у меня есть, жаль только, не многие стремятся его лицезреть. Конечно, мне грех жаловаться, в родном театре я занята почти во всех спектаклях. Но это благодаря тому, что оба наших режиссера просто поглупели, изо дня в день лицезрея мои небесные черты. Подозреваю, что в глубине души они считают меня бездарной. Одно хорошо: оба уже в весьма почтенном возрасте, и их интерес ко мне носит чисто эстетический характер.
- Хорошо, я выйду замуж за герцога, - сказала я. - Если ты настаиваешь...
- Я беспокоюсь о близком существе.
- Это я существо?
- А о ком мы говорим?
- Слушай, ты уже наговорила на сотню. Может, простимся? - без особой надежды спросила я.
- Ну и манеры у тебя, нет чтобы тетке "спасибо" сказать...
-- Спасибо, - промямлила я. - Только за что?
- За заботу. Решено, в отпуск едем в Италию. Ты, я и вечный город. Скажи, класс?
Я сказала.
А через две недели я выгружалась из автобуса, нервно поглядывая по сторонам в поисках любимой тетушки. Ее нигде не наблюдалось. На Серафиму это не похоже. Три дня назад я отбила телеграмму, указав дату и час своего прибытия. И хотя на оркестр и ковровую дорожку я не рассчитывала, но надежды питала, что меня все-таки встретят и стоять в обществе трех огромных чемоданов не придется.
С трудом оттащив багаж в сторонку, я тосковала, продолжая высматривать в толпе тетушку. Через полчаса я стала злиться, повторяя: "Где ее черти носят?", потом, оставив чемоданы под присмотром старушки, торговавшей семечками, И бросилась к телефону. Он не работал, так же как и два других, обнаруженных мной на вокзале. Прошел час. Для конца августа было невыносимо жарко, я то и дело вытирала лицо платком и уже начинала проклинать все на свете. Надо что- то решать. Или тетка не получила мою телеграмму, или дела чрезвычайной важности помешали ей встретить дорогую племянницу. По моему мнению, таких дел у тетки быть не могло. Значит, все-таки виновата была телеграмма. Ждать далее не имело смысла. Я взглянула на свой багаж и, вновь препоручив его заботам старушки, побрела к стоянке такси. Длинная вереница машин предстала моим глазам, в первой сидели два мордастых парня и резались в карты.
- Извините, вы свободны? - жалобно спросила я: день начался неудачно и ничего хорошего я уже не ждала.
- Свободен, - ответил хозяин такси, не удостоив меня взглядом.
- Вы не могли бы подъехать за моим багажом, вон туда?
- А там "кирпич", - злорадно сообщил таксист, собирая карты.
Его приятель оказался человеколюбивее, увлеченно меня разглядывая, он сказал:
- Наплюй на "кирпич", Вася. Помоги девушке.
Теперь на меня уставился и Вася, а потом милостиво кивнул:
- Садитесь.
Через минуту он забросил мои чемоданы в багажник, я назвала адрес, и мы отправились к Серафиме.
- Из отпуска? - спросил он.
- Нет, в отпуск.
- А сами откуда?
Я ответила.
- Значит, отдыхать к нам?
- Решила навестить тетю. Дала ей телеграмму, а она меня не встретила.
- Бывает. У меня один раз так вышло: послал телеграмму жене, домой приехал, а телеграмма к вечеру прибыла вслед за мной.
- Я три дня назад посылала...
- А, бардак кругом, - махнул он рукой.
Мы въехали во двор теткиного дома и затормозили у подъезда. Я вышла из машины, подняла голову и посмотрела на Серафимины окна. Никто оттуда мне не улыбался и не размахивал руками.
- Какая квартира? - спросил таксист.
- Спасибо большое, я сама как-нибудь...
- Донесу, мне нетрудно.
- Третий этаж... - усомнилась я.
- Ерунда, идемте.
Мы поднялись на третий этаж: я с одним чемоданом, а "добрый самаритянин" с двумя. Я нажала на кнопку звонка - он не работал. Тогда постучала. Дверь открылась, и я увидела тетю Веру, соседку Серафимы из одиннадцатой квартиры.
- Лика, - ахнула та. - Лика, милая, приехала... а что ж Серафима-то ничего мне не сказала? Или ты сюрпризом?
- Телеграмму посылала... - с некоторой обидой ответила я.
- Бог с ней, с телеграммой. Вот тетка-то обрадуется...
Мы обнялись и облобызались. Тетя Вера - добрая душа и одинокая женщина, Серафима ей как родная.
- Вот видите, - сказал таксист. - А вы переживали. Говорил, телеграмма запоздала, так и есть.
Раз пять сказав ему "спасибо", я распрощалась и вошла в квартиру.
- А Серафима где? - спросила на ходу.
- Дома. Голова у нее с утра болит. Тут я увидела свою тетушку. Она возлежала на диване, вытянув ноги в туфлях на устрашающей высоты каблуках. Голова ее была обмотана полотенцем, в левой руке чашка, а в правой сигарета.
- Привет, - сказала я. Серафима на меня посмотрела и закатила глаза.
- О Господи... Я про тебя забыла.
- Приятно слышать. Между прочим, я час прождала на вокзале. У меня три чемодана, и все тяжелые. Я выхожу замуж за графа или уже нет?
- Иди я тебя поцелую, дитятко.
- Ты свинья, Серафима.
- Да ладно, не злись...
Мы поцеловались, и я села рядом, подозрительно ее разглядывая.
- Что-нибудь не так? - спросила я через минуту.
- Прости меня, убогую. Я должна была предупредить, чтобы ты не приезжала.
- С чего это вдруг? - удивилась я.
- Неприятности. И весьма крупные.
- Что еще за неприятности? Влюбилась?
Тетушка махнула рукой.
- Работа...
Я нахмурилась. Ее работа с самого начала не вызывала у меня доверия. То есть не сама по себе (работала она бухгалтером), а место, где тетушка прикладывала свои недюжинные способности. Местом этим было казино. А я являюсь убежденным противником азартных игр.