Лилия Курпатова-Ким
АТАКА ДЖОКЕРА
Официальный сайт: www.MaximusGrom.ru
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТАЙНА ЭДЕНА РАСКРЫТА
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Небо над Токийским мегаполисом стало серым. Приближался рассвет. Искусственное освещение улиц, автобанов и небоскребов погасло.
К «Нет-Тек» – серо-стальной башне на сто тридцать четвертой улице шестнадцатого блока в Восточном округе от автобана уже тянулась вереница турбокаров. Двести пятнадцать этажей офисов, лабораторий, аналитических отделов, инженерных кабинетов постепенно наполнялись людьми.
В «Нет-Тек» находилось техническое управление Сети. Но самую большую ценность башне придавало содержимое ее подземной части – квантовый компьютер «Ио», творение Аткинса и основа Сети. Поэтому «Нет-Тек», без преувеличения, была самой охраняемой, самой укрепленной и защищенной от агрессивного вторжения башней хайтек-пространства. Многоступенчатое дублирование систем безопасности, самоблокирующиеся этажи, пуленепробиваемая сверхпрочная обшивка, энергонезависимые лифты, многочисленная охрана, которую обеспечивало не военное ведомство, а Бюро информационной безопасности.
Последние два месяца техническое управление работало почти круглосуточно. Возглавлявший его Отто Крейнц уже неделю практически жил в своем кабинете. «Биофонная болезнь», как ее окрестили медиа, поразила уже пять миллионов человек в хайтек-пространстве. Ведомству Крейнца поручили разобраться, почему биофонные чипы вдруг, ни с того ни с сего, начали причинять своим владельцам неудобства, а именно – вызывали сильные головные боли, чувство подавленности, быструю утомляемость.
Сухой, похожий на хорька, с белыми жидкими волосами Крейнц все двадцать семь лет своей жизни не расставался с прозвищем «метчкарик». В детстве ему не смогли скорректировать зрение, а линзы, даже ДНК-идентичные, все равно раздражали чрезмерно чувствительные, красные глаза природного альбиноса. Поэтому Крейнц был вынужден ходить в мультифункциональных очках. Они заодно служили ему метчером. К очкам он привык настолько, что считал их частью своего лица и сохранил их даже в своей Сетевой трехмерной репликации.
Кабинет главного технического эксперта Сети находился на последнем этаже. В редкие ясные дни из окон открывался впечатляющий панорамный вид. Но сегодня, как и почти всегда, Крейнц смотрел на проплывающие мимо серые, похожие на мокрую вату смоговые облака.
Над столом Крейнца висели три огромные прозрачные матрицы из цельного органостекла. На них можно было вывести любую информацию о состоянии Сети.
Ровно в семь на правой матрице появился инженер-инспектор Лемке с ежедневным докладом. С тех пор как биофонная болезнь начала поражать граждан хайтек-пространства, этот доклад стал частью его повседневных обязанностей. За его спиной возвышалась вышка базовой станции биофонной сети – огромная ажурная металлоконструкция, усеянная бесчисленным количеством излучателей.
– Доброе утро, шеф, – обратился к Крейнцу инженер-инспектор, – если, конечно, такое утро можно назвать добрым. Я в Северном токийском округе. Мы обнаружили неполадки еще на пяти станциях биофонной связи в течение последних суток. На головную боль начали жаловаться обладатели всех биофонов, чьи номера обслуживались отключавшимися станциями. Последовательность событий та же самая, что и при остальных отключениях. Станции связи выходили из строя, затем самостоятельно перезагружались, а через день-два у владельцев биофонов, подключавшихся к ним во время неполадок, начинались симптомы биофонной болезни.
– Ясно, – вздохнул Крейнц. – Продолжайте искать ошибки. Я уверен, что настройки биофонных чипов меняются после этих странных перезагрузок. Ищите изменения, они должны быть. Иного объяснения просто нет.
– Ну да, – со вздохом согласился Лемке. – До сих пор никто не испытывал дискомфорта от имплантантов. Эпидемия началась сразу после того, как пошли первые отключения станций связи.
– Вчера я получил отчет аналитического отдела, – сказал ему Крейнц, – знаете, что выяснилось? Ни одна из станций, где случилась спонтанная перезагрузка, не работала на полную мощность. Ни один из передаточных узлов, отвечающих за ветки станций связи, не был загружен даже наполовину. Их делали с большим запасом мощности. То есть отключения никак не связаны с кампанией по вживлению биофонных чипов лотекам, которую развернули военные.
– Да? – удивился Лемке. – А я считал, что систему связи лихорадит именно из-за стремительного увеличения количества пользователей. Было очень похоже, что система в целом просто не справляется с нагрузкой.
– Так вот знайте, что это не так, – Крейнц постучал пальцами по столу.
Лемке нахмурил лоб.
– Послушайте, шеф, – произнес он задумчиво, будто еще не решил, стоит задавать этот вопрос или нет, – а вы понимаете, зачем генералу Ли вдруг понадобилось снабдить лотеков биофонами?
– Не знаю, – нахмурился Крейнц.
– Ну хотя бы предположения у вас есть? – приподнял брови Лемке. – Как-то это очень странно. Военные вдруг, абсолютно непонятно почему, разворачивают на всех приграничных постах пункты по вживлению биофонных чипов. Раздают их бесплатно всем желающим лотекам. Подключают их к своим резервным станциям связи. Финансируют это из своего бюджета… Зачем они это делают?
– Не знаю! – повторил Крейнц с раздражением. – Может, хотят, чтобы у них тоже голова болела… – и закончил видеоконференцию, добавив: – Работайте.
Причина, по которой главный технический эксперт проявил так мало интереса к докладу инженера Лемке, была следующая: этим утром Крейнц нашел в Сети проблему посерьезнее биофонной болезни.
Каждый, кто входит в Сеть, первым делом видит загрузочную панель. Там находятся все инструменты управления – адресные книги, настройки репликатора, статистика, поиск. Одним нажатием на иконку с крестиком в верхнем правом углу загрузочную панель можно свернуть в небольшой зеленый шарик. У перемещающегося по Сети он висит справа, чуть выше головы. Чтобы развернуть панель, до него достаточно просто дотронуться.
Так вот сегодня утром Отто обнаружил в верхнем правом углу загрузочной панели Сети новую иконку.
Маленькая простая иконка с буквой «Д».
Изображение загрузочной панели висело на центральной матрице прямо перед Крейнцем с того момента, как он заметил эти изменения.
Отто сразу послал запрос в аналитический отдел, но там были поражены появлением новой кнопки на загрузочной панели ничуть не меньше самого Крейнца.
Тогда он разослал запросы во все ведомства, которые имели хоть какое-то отношение к техническому обеспечению работы Сети или ее софту, и теперь нервно ждал, что ему ответят.
Кроме того, Отто послал запрос в технопарк Эден.
– Может, гениальные ученики Синклера разберутся? – пробормотал он вслух, отправляя данные.
Ведь что по сути произошло? После Нефтяной войны хайтек-правительство пожелало упорядочить существовавшую сеть – Интернет. Но оказалось, что сделать это невозможно. Миллионы серверов по всему свету передавали информацию по «исторически сложившимся маршрутам». Иными словами – это был абсолютный хаос, соединенный оптоволокном.
Тогда Аткинс решил, что проще создать новую Сеть, чем упорядочить старую. Для управления новой Сетью он разработал первый в истории человечества квантовый компьютер и создал для него уникальное программное обеспечение. Всю систему Аткинс назвал «Ио». Она управляет потоками информации, она же отслеживает их содержание. Благодаря ее колоссальным возможностям в скорости обработки информации Сеть стала как две капли воды похожа на реальный мир.
Внутренний код «Ио» был слишком велик, чтобы его мог создать один человек. Поэтому Аткинс, написал одну генеральную программу, которая сама производит нужные скрипты, а те, в свою очередь, – новые скрипты. Код Аткинса дал «Ио» возможность к адаптации.
Но чтобы защитить его, ключ к своему коду Аткинс спрятал. Никто не знает, какая из биллиардов строк кода «Ио» является ключевой. Аткинс сделал это для безопасности, чтобы никто не мог нарушить идеальную гармонию виртуального пространства. Своеобразная «защита от дурака». Иными словами, ситуация складывалась очень неприятная. В руках хайтеков находился всего лишь готовый набор инструментов для «текущего ремонта» и контроля над Сетью, предоставленный им Аткинсом. Однако создать в ней какие-то принципиально новые возможности уже никто не мог. Ни одна из названных служб не имела ключевого кода. И вдруг в Сети появляется некто, способный на это. Некто, кто впервые за всю историю Сети получил власть над ее закрытым внутренним кодом.
– Дурак… – задумчиво произнес Крейнц, глядя на злополучную букву «Д». – И что нам теперь делать?
Последний вопрос он адресовал фотографии Аткинса, что висела на стене. До сего момента Отто Крейнц был фанатиком учения квантоники и почитал Аткинса чуть ли не Богом, считая все его действия правильными, а теорию абсолютной относительности непогрешимой.