HORO
ZEN 1001
ТЕХНОФИЛЬСКАЯ ЕРЕСЬ
Пролог
«Так мы вступили в новое средневековье. Всеобщим актом воли свобода мышления изъята из употребления, потому что миллионы индивидов отказываются от права на мышление и во всем руководствуются только принадлежностью к корпорации…» (Альберт Швейцер)
«ВНИМАНИЕ, ШЕСТИЧАСОВАЯ ГОТОВНОСТЬ!
ВНИМАНИЕ, ШЕСТИЧАСОВАЯ ГОТОВНОСТЬ!
ВНИМАНИЕ, ШЕСТИЧАСОВАЯ ГОТОВНОСТЬ!
ПРОВЕРКА СИСТЕМЫ КОНТРОЛЯ ОБЪЕКТОВ В ЛАБОРАТОРНОМ СЕКТОРЕ ТРЕТЬЕЙ ПАЛУБЫ!
– Научному персоналу подготовиться к выходу в квадрат испытательных воздействий! – объявил в микрофон худощавый учёный, закрыл глаза, улыбнулся и прибавил громкости. Вслед за его расширенным сознанием по серебристым коридорам лаборатории помчались рваные электронные звуки. Музыка, доносящаяся из громкоговорителей, вначале заставила вздрогнуть огромную флуоресцентную вывеску, украшающую крышу здания, в результате чего в лучах вечернего солнца блеснуло слово «ДЕПАРТАМЕНТ». Дрожь низкочастотных басовых линий передалась верхним этажам, затем устремилась вниз по винтовым лестницам, звуковые волны огибали статуи умиротворённого Будды и многорукой Шивы, мягко скользили по бархатным подушечкам для медитации в просторных аудиториях, пронзали фантастические голограммы, проецируемые над преподавательской кафедрой. Мелодии проникли в актовый зал, напоминающий футуристический храм и, отразившись от огромного натянутого полотна, освещённого ультрафиолетом, взмыли по винтовым лестницам обратно на крышу. В этот раз они нарушили покой второй части вывески, и теперь красками засверкало слово «ПСИХОДЕЛИЧЕСКИХ». Словно боясь наказания, озорные звуки бросились наутёк, задев по пути белое полотенце, по странному обычаю повязанное вокруг дверной ручки кабинета Руководителя департамента. В холле первого этажа их ожидал другой сюрприз – нелепая глыба Советского союза, памятник Владимиру Ленину, расположенный в центре просторного зала, остановил хулиганов и уверенным жестом руки указал верную дорогу – на крышу, где своей очереди покорно ждала последняя треть вывески со словом «ИССЛЕДОВАНИЙ».
– Научному персоналу подготовиться к выходу в квадрат испытательных воздействий! – повторил Руководитель и потеребил тонкую бородку. Пока персонал, состоящий по большей части из несмышлёных студентов, шурша цветастыми халатами, собирался в секторе для испытаний, учёный прокрутился на кресле, пробежался по струнам лежащей на коленях балалайки и с молодецкой прытью подъехал к стенду с фотографиями.
– М-дя… – блаженно промямлил он, разглядывая свои достижения. Да уж, тут было на что посмотреть. Можно было без лишней скромности заявить, что перед его глазами находилась вся история психоделической эволюции в лицах – вот его юношеские снимки, изображающие двух молодых парней с отсутствующим взглядом. Один из них, несмотря на юный возраст, сверкал обширной лысиной. Ребята были одеты в белые кимоно и восседали на выцветшем ковре, скрестив ноги. Вот групповое фото участников пресс-конференции, повсюду счастливые физиономии и красочные логотипы «Human_ver.2.0». Здесь и знаменитое фото с Далай-ламой: загадочно улыбающийся старик по-дружески обнимает двух европеоидов, на нём надета подаренная гостями футболка с эмблемой «Stirol». По центру стенда расположен другой снимок, гордость Департамента – Руководитель выступает перед многотысячной аудиторией на всемирной конференции по изучению изменённых состояний сознания. И пусть злые языки поговаривают, что подобные мероприятия являются всего лишь способом отдохнуть в Индии за казённые средства, учёный муж на снимке держит микрофон уверенно, спина его гордо распрямлена, а взгляд устремляется поверх голов слушателей к светлому будущему свободного от предрассудков человечества.
– М-дя! – подытожила знаменитость, провожая окончание трека костлявым пальцем. Прихватив со стола печенье, он облизнул сахарную пудру и вышел из кабинета, хлопнув дверью. От удара табличка на двери покосилась. Она гласила:
«Руководитель Департамента психоделических исследований ДОКТОР ЯМАК»
* * *– Полдень, XXI век! – укоризненно произнёс я, глядя на часы.
– Бобр, успокойся, ведёшь себя как офисный планктон! – перед моим лицом материализовался человек в ковбойской шляпе. Перекрикивая рёв двигателя, он высунулся из шикарного красного авто почти по пояс. – Тупо слышать какие-то претензии от человека, определяющего время по сраному браслету с изображением танцующего человечка.
– Какого…??? – я проглотил слово, замешкавшись. Вместе с шумом мой старый приятель Ли привёз с собой запах горелых покрышек.
– Не утруждайся оправданиями! – заявил он категорично. – Я же знаю, что ты никогда не просишь подкинуть тебя без особой на то причины… – его чрезмерное дружелюбие и приветливость стала меня настораживать. – И какими же вы с Доком исследованиями занимались на этот раз? Чердак, как я вижу, разобран основательно! – он прищурил глаза по привычке, напоминая мне весёлого азиата.
– Я был у Пашки…
– Это ещё хуже, товарищи! – ораторствовал Ли, обращаясь в неизвестность. – Опять нажрались экспериментальной дряни, не прошедшей испытаний в Департаменте! Возмутительно!
Я подошёл ближе, взял оратора за шляпу и усадил обратно за руль.
– Что за показуху ты тут устраиваешь…? – рассеивая подозрения, я заглянул в салон и к своему ужасу узрел двух малолетних красоток в высоких кожаных сапогах. – ПРИВЯУ-У-У! – пропищали они в один голос.
– Разве не уважительная причина для опоздания? – опередил меня Ли, надеясь, что я не стану поднимать бурю при посторонних.
– Очаровашки… – выдавил я, постеснявшись упомянуть о том, что после вчерашнего вечера едва могу разобрать их лица. Медленно и неуверенно обойдя старинный Dodge Challenger, я присел на переднее сиденье. Шестилитровый мотор загремел, стоило водителю коснуться педали газа.
– Yeah-h-!!! Бензиновые тачки – это улёт! – педаль опустилась в пол, пассажиры влипли в кожаные кресла. Мой запас терпения стремительно иссякал. Мало того, что мой друг опоздал на целый час, оставив меня наедине с назойливыми галлюцинациями, теперь он гоняет на моей машине как слабоумный, зная, что бензиновое авто, ещё и такое раритетное, в наше время невозможно достать даже ему – человеку, мягко говоря, не бедному. Я повернулся и заглянул в его глаза, отчего тот мгновенно опомнился и сбавил скорость. Это были глаза счастливого человека. Человека, который, несмотря на небольшой по современным меркам возраст, успел реализовать все свои нездоровые мечты. Но что же таилось в глубине этих широких от удовольствия зрачков? Что за существо поселилось в этом атлетическом теле?
– Пустота… – прошептал я. Ли вздрогнул, как будто что-то постороннее и холодное лизнуло его внутренности. – Все твои достижения – это пус…
«Итак, мы продолжаем нашу передачу «Рептилии Юрского периода!» Минутка рекламы, не переключайтесь!» – коротенький палец Ли коснулся сенсорного дисплея, мой голос прервала радиотрансляция. Над передней торпедой Челленджера появилась миниатюрная голограмма, изображающая интерьер небольшой квартирки. Камера приблизилась к старому окну, покрытому облупившейся краской. Крупным планом – ветхая деревянная рама. Послышались завывания ветра.
«Раньше у меня были большие проблемы», – сообщил приятный голосок. За окном пошёл дождь, объёмные капли возникали из пустоты и исчезали в сером пластике торпеды. Вода стала проникать сквозь оконные щели и растекаться по подоконнику. Заиграла приятная музыка, обстановка в квартирке сменилась, теперь перед камерой была добротная пластиковая рама, надёжно защищающая от пыли, грязи и шума. Рама распахнулась, на подоконник запрыгнул человек и с дикими воплями выбросился из окна. На торпеду с грохотом упала рекламная вывеска:
«DXM ОТ ЛИДЕРА НА РЫНКЕ ПСИХОДЕЛИЧЕСКИХ ВЕЩЕСТВ – КОНЦЕРНА «STIROL»!! НОВАЯ, УЛУЧШЕННАЯ ФОРМУЛА!! ТЕПЕРЬ ШАНС САМОУБИЙСТВА – 76 % УЖЕ ПОСЛЕ ПЕРВОГО ПРИЁМА!!»
В салоне повисла угнетающая тишина.
«Бры-ы-ынь!» – рука одной из красоток непроизвольно опустилась на струны балалайки, валяющейся на заднем сидении.
– Всё ещё заказываешь рекламу у этих ребят? – я обратился к владельцу концерна.
Ли почесал щетину, обгоняя очередной электромобиль.
– Sick, sick, sick! Don’t resist! Sick, sick, sick! – подпевал он, вслед за вокалистом.
– «Era vulgaris»? – протянул я и увеличил громкость; говорить стало невозможно. Да и стоило ли? Мой друг растворился в родной стихии рок-н-ролла. Немногие знали, что эта комбинация из двух слагаемых порождала собой разрушительную и одновременно созидающую силу, стихию, перед которой, как показала жизнь, сокрушаются любые препятствия.
Гитары взяли последние аккорды, музыка стихла, машина припарковалась у входа в офис.