Nassim Nicholas Taleb
The Black Swan
The Impact of the Highly Improbable
Нассим Николас Талеб
Черный лебедь
Москва
Под знаком непредсказуемости
Содержание
Содержание
Пролог. О птичьем оперении9
Часть I.Антибиблиотека Умберто Эко,
или О поиске подтверждений28
Глава i. Годы учения эмпирика-скептика31
Глава 2. Черный лебедь Евгении59
Глава з. Спекулянт и проститутка63
Глава 4. Тысяча и один день,
или Как не быть лохом81
Глава 5. Доказательство-шмоказательство!100
Глава 6. Искажение нарратива117
Глава 7. Жизнь на пороге надежды153
Глава 8. Любимец удачи Джакомо Казанова:
проблема скрытых свидетельств174
Глава 9. Игровая ошибка,
или Неопределенность "ботаника"207
Часть II. Нам не дано предвидеть225
Глава 10. Предсказательный парадокс228
Глава 11. Открытие на основе птичьего помета271
Глава 12. Эпистемократия, мечта310
Глава 13.Живописец Апеллес,
или Как жить в условиях непредсказуемости326
Часть III. Серые лебеди Крайнестана343
Глава 14.Из Среднестана в Крайнестан и обратно345
Глава 15.Кривая нормального распределения,
великий интеллектуальный обман366
Глава 16.Эстетика случайности402
Глава 17.Безумцы Локка,
или "Гауссовы кривые" не к месту432
Глава 18.Неопределенность "липы"449
Часть IV, заключительная459
Глава 19.Серединка на половинку, или Как свести концы
с концами при Черном лебеде459
Конец464
Эпилог. Белые лебеди Евгении466
Словарик469
Библиография474
Посвящается Бенуа Мандельброту, греку среди римлян
ПРОЛОГ. О птичьем оперении
Пролог
О птичьем оперении
До открытия Австралии жители Старого Света были убеждены, что все лебеди — белые. Их непоколебимая уверенность вполне подтверждалась опытом. Встреча с первым черным лебедем, должно быть, сильно удивила орнитологов (и вообще всех, кто почему-либо трепетно относится к цвету птичьих перьев), но эта история важна по другой причине. Она показывает, в каких жестких границах наблюдений или опыта происходит наше обучение и как относительны наши познания. Одно-единственное наблюдение может перечеркнуть аксиому, выведенную на протяжении нескольких тысячелетий, когда люди любовались только белыми лебедями. Для ее опровержения хватило одной (причем, говорят, довольно уродливой) черной птицы*.
Я выхожу за пределы этого логико-философского вопроса в область эмпирической реальности, которая интересует меня с детства. То, что мы будем называть Черным лебедем (с большой буквы), — это событие, обладающее следующими тремя характеристиками.
Во-первых, оно аномально, потому что ничто в прошлом его не предвещало. Во-вторых, оно обладает огромной силой воздействия. В-третьих, человеческая природа заставляет нас придумывать объяснения случившемуся после того, как оно случилось, делая событие, сначала воспринятое как сюрприз, объяснимым и предсказуемым.
Остановимся и проанализируем эту триаду: исключительность, сила воздействия и ретроспективная (но не перспективная) предсказуемость**. Эти редкие Черные лебеди объясняют почти все, что происходит на свете,—от успеха идей и религий до динамики исторических событий и деталей нашей личной жизни. С тех пор как мы вышли из плейстоцена — примерно десять тысяч лет назад, — роль Черных лебедей значительно возросла. Особенно интенсивный ее рост пришелся на время промышленной революции, когда мир начал усложняться, а повседневная жизнь — та, о которой мы думаем, говорим, которую стараемся планировать, основываясь на вычитанных из газет новостях, — сошла с наезженной колеи.
<*Распространение камер в мобильных телефонах привело к тому, что читатели стали присылать мне изображения черных лебедей в огромных количествах. На прошлое Рож-дество я также получил ящик вина "Черный лебедь" (так себе), видеозапись (я не смотрю видео) и две книги. Уж лучше картинки. (Здесь и далее, за исключением особо оговоренных случаев, — прим. автора.)
** Ожидаемое отсутствие события — тоже Черный лебедь. Обратите внимание, что по законам симметрии крайне невероятное событие — это эквивалент отсутствия крайне вероятного события. >
Подумайте, как мало помогли бы вам ваши знания о мире, если бы перед войной 1914 года вы вдруг захотели предста-вить дальнейший ход истории. (Только не обманывайте себя, вспоминая то, чем набили вам голову занудные школьные учителя.) Например, вы бы могли предвидеть приход Гитлера к власти и мировую войну? А стремительный распад советского блока? А вспышку мусульманского фундаментализма? А распространение интернета? А крах рынка в 1987 году (и уж совсем неожиданное возрождение)? Мода, эпидемии, привычки, идеи, возникновение художественных жанров и школ — все следует "чернолебяжьей" динамике. Буквально все, что имеет хоть какую-то значимость.
Сочетание малой предсказуемости с силой воздействия превращает Черного лебедя в загадку, но наша книга все-таки не об этом. Она главным образом о нашем нежелании признавать, что он существует! Причем я имею в виду не только вас, вашего кузена Джо и меня, а почти всех предста-нителей так называемых общественных наук, которые вот уже больше столетия тешат себя ложной надеждой на то, что их методами можно измерить неопределенность. Применение неконкретных наук к проблемам реального мира дает смехотворный эффект. Мне довелось видеть, как это происходит в области экономики и финансов. Спросите своего "портфельного управляющего", как он просчитывает риски. Он почти наверняка назовет вам критерий, исключающий вероятность Черного лебедя — то есть такой, который можно использовать для прогноза рисков примерно с тем же успехом, что и астрологию (мы увидим, как интеллектуальное надувательство облачают в математические одежды). И так во всех гуманитарных сферах.
Главное, о чем говорится в этой книге, — это наша слепота по отношению к случайности, особенно крупномасштабной;