— Ну, нас вы и так знаете. Чего надо-то? — нарочито развязно продолжил Толик, проигнорировав мое предупреждение. — мы жили себе, никого не трогали, вдруг как налетели, поубивали всех, а теперь еще и в какое-то мрачное подземелье затащили. И вообще, это мы вам нужны, а не вы нам. Так что объясняйтесь.
Один из стоящих рядом со старичком телохранителей в глухом черном шлеме вопросительно глянул на своего повелителя; но того вовсе не рассердили слова Толика. Он засмеялся старческим дребезжащим смехом.
— Сдаюсь, молодой человек. Вы меня победили. Я, гм… как бы это поточнее выразиться… я, видите ли, творец этого мира.
Толик насмешливо шевельнул бровью.
— Я имею в виду, что именно благодаря мне мир стал таким, каким вы его знаете. Я создал модификационный вирус.
— Сколько же вам лет? — охнула Саша.
— Сто девять. Также, к сожалению, именно я виновен в сегодняшней обстановке…
— Мы догадались. — осторожно сказал я. — эта фраза… как ее, кажется «Ощ аз рещ, ю ян рсамо»? Это психокод, верно?
— Верно, верно… только не возьму в толк, откуда вам, Максим, известно это понятие. Поверить вашему рассказу про деревню посреди Болота я, уж извините, не могу.
— Откуда вы знаете?!
Старик снисходительно улыбнулся.
— В Лагере были установлены следящие устройства. Практически в каждом закоулке. — он подмигнул покрасневшей Саше. — кроме душевых и туалетов, конечно. Мы же культурные люди.
— Так вы знали… вы же знали про то, что случилось у нас? Почему же вы ничего не делали?
— Как это не делал? А кто же послал к вам бот?
— Хорошее начало знакомства… — пробурчал Толик, нехорошо смотря на правителя. — послать убийцу…
Старик виновато развел руками:
— Да, Анатолий. Сергей — это я про пилота — был не сахар, это точно. Я видел, как он забавлялся, убивая ваших, через камеру на боте; поверьте, я вам сочувствовал. И когда ваш великолепный снайпер — старик уважительно склонил голову перед Мишкой — умудрился из дешевенького арбалета сбить армейский бот, честное слово, я не огорчился.
Правитель помолчал.
— Зато, как видите, я честен перед вами. Знаете, когда держишь на своих плечах всю страну, порой приходится совершать некрасивые поступки. Заразу нужно было выжечь в зародыше.
— Кстати, о заразе. Что это значит — «Ощ аз рещ, ю ян рсамо»? Зачем был нужен этот психокод? Или это случайность? Побочный эффект? Что это?
— Нет, не случайность. Это первое правило творца — не создавай творение, которое не в силах уничтожить. Я встроил в модификационный вирус механизм самоуничтожения. Вот только сработал он без моего участия, что, поверьте, очень меня удивило и огорчило. Отвечу на ваш вопрос, что значит эта фраза: давным-давно на территории Африки жило племя, полностью вымершее задолго до катастрофы и известное лишь благодаря записям одного исследователя. У этого племени был интересный обычай: когда один из их членов становился старым и не мог больше охотиться, однажды молодой охотник подходил к нему и говорил «Ощ аз рещ, ю ян рсамо!» что в буквальном переводе значит «пришло время есть мясо». И если старик не мог возразить, его убивали и кушали… практично, ничего не скажешь. Я выбрал именно эту фразу в качестве инициирующего психокода. До сих пор ума не приложу, как она могла быть произнесена.
Я медленно произнес, глядя мерзкому старику прямо в глаза:
— Знаете… полгода назад я стоял на коленях перед телом мертвой девушки… и думал, кого бы за это убить. Теперь я, кажется, знаю.
— Ну так чего же вы ждете? — усмехнулся старичок.
Меня не нужно было просить дважды. Я схватил столовый нож и метнул его, что было силы, прямо между смеющихся глаз.
Я никогда прежде не метал нож, но был уверен, что сделал это правильно. Нож сверкнул стремительной молнией и… повис в воздухе в метре от лица правителя. Я подошел и протянул руку: нас разделяла невидимая глазу стена.
— Вы уж простите старика, Максим. Ну пошутил, не удержался… кстати, чтобы вы впредь не делали глупостей, позвольте, я вам кое-что продемонстрирую.
Правитель махнул рукой, и его телохранители сняли свои шлемы. Я охнул: они не были людьми. Это были те самые упыри, с которыми мы дрались в подземельях лаборатории.
— Еще раз попытаетесь напасть на меня, и я не смогу их удержать. А теперь, когда вы выпустили пар, мы можем поговорить о деле?
Я устало опустился в кресло.
— Что вам от нас-то нужно?
— Мне нужны вы. Каждый год в этом зале наш инспектор задает выпускникам Лагерей — безвирусным, как и вы — один вопрос: согласитесь ли вы работать на нас? Мне нужны такие, как вы. Смелые, идущие напролом, отчаянные ребята, знакомые с Болотом практически с детства. Посмотрите туда — старик указал на черную дыру.
— Что это?
— Это дверь, Максим. Дверь в другое измерение; мы называем его «внешний мир». Это родина крыс. Во время катастрофы наш мир на время соприкоснулся с ним, и это погубило девяносто процентов населения земли. Мы его изучаем; именно к этому вас готовили в Лагере. Мы нуждаемся в вас, и в свете последних событий больше, чем когда бы то ни было.
— А если мы откажемся? Немедленный расстрел? — усмехнулся Толик.
— Ну что вы, в самом деле, все время пытаетесь представить меня каким-то злодеем. Разница заключается вот в чем: если вы согласитесь, вы будете жить в городе, под небом (вы же любите небо?) и лишь изредка будете входить в эту дверь, хорошо экипированные и защищенные прочным скафандром. Стоит лишь сказать «Да». Но если вы откажетесь… что ж, поймите меня: я не могу позволить таким опасным людям, как вы, запросто разгуливать по окрестностям. Скажете «Нет» — войдете в эту дверь, прямо здесь и сейчас, и пути назад уже не будет.
Старик нажал кнопку, и дверца открылась. Так хорошо знакомый нам грязно-серый туман моментально наполнил комнату.
— Я не знаю, что происходит с теми, кто не принял моего предложения и ушел туда. Может, они погибли в первые минуты, а может, и ныне живут там. Меня устраивают оба варианта. Сейчас время решать вам: будете ли вы строить этот мир вместе со мной или же навсегда покинете его.
— А что было до катастрофы? — очень тихо спросил я. — когда еще не было нужды в таких, как мы?
Старик вздохнул.
— Прошу еще раз заметить, как я правдив с вами. Их не ждали Лагеря, как вас. Их ждала маленькая, безболезненная инъекция. Они умирали без боли.
Толик встал из-за стола первым.
— Ну что, ребята? Кто со мной?
Мишка тоже встал.
— Не задавай дурацких вопросов. Мы же команда.
Игорь первым подошел к двери. Он задержался лишь, чтобы сказать:
— Вы плохо кончите, правитель. Так же, как и все диктаторы до вас.
— Таких, как я, еще не было, молодой человек. — сказал ему вслед старик, но Игорь уже скрылся во тьме.
Саша встала и взяла Толика за руку.
— Вы будете гореть в аду. Вы очень плохой человек.
— Я не верю в ад, юная леди. — небрежно отмахнулся он.
— Я тоже не верил, пока не встретил вас. — ответил Толик, затем они вместе с Сашей шагнули в черную дыру.
Старик с интересом посмотрел на Мишку. Тот наморщил лоб и почесал в затылке.
— Вот хочется что-то такое умное сказать… а в голове только одно крутится: пошел в жопу!
И Мишка, беззаботно насвистывая, вошел вслед за Толиком и Сашей. Старик сидел, приоткрыв рот; наверное, давно его не посылали. Справившись с изумлением, он устало махнул мне рукой:
— Ну давайте, молодой человек. Скажите и вы что-нибудь такое эпическое, и убирайтесь с глаз моих.
— А что мне сказать? Ребята все уже сказали.
И я поспешил за своими друзьями. Холод охватил меня ледяной рукой, я мгновенно продрог до костей. Оглянувшись, я увидел, что дверь за моей спиной захлопнулась, и я побрел прочь сквозь темноту.
Впрочем, темнота не была полной: по черному небу этого мира без солнца плыли серые облака, дающие слабенький свет. Когда мои глаза привыкли, я увидел множество разрушенных домов. Моя нога наткнулась на что-то. Приглядевшись, я увидел покореженный и ржавый трехколесный велосипед. Это странное место было наполнено обломками нашего мира.
— Эй, ребята! Где вы?
Мой голос увяз в тумане. Недалеко от себя я различил человека, сидящего на корточках и обхватившего колени руками. Я подбежал к нему и потряс за плечо. Он пошевелился, словно пробуждаясь от глубокого сна; с его плеч посыпалась многолетняя пыль.
— Уходи… оставь меня.
Я испуганно отошел. Холод пробирался все глубже, и меня посетила мысль — надо просто сесть рядом с ним и заснуть…
Я уже готов был сдаться, когда увидел четыре огонька вдалеке.
— Ребята! Я здесь!
Я побежал к ним.
— Ребята! Да постойте вы! Ребя…
Я осекся на полуслове. Это были не «Покойники»; сквозь туман шли Женька, Борька, Серега и Иринка. Они горели, так же как существо, которому они поклонялись — Пылающий. Я развернулся и в ужасе бросился прочь, но вскоре запнулся за что то и упал, сжавшись в ожидании расправы. Не знаю, сколько я так пролежал. Очнулся я от чьего-то прикосновения.