«Победа и поражение — лишь вопрос формулировки»
Аксиомы войны, «Тактика Империалис».
Я устал от этой войны. Она сожрала меня, поглотила все то, что я сделал и чем я был. Я преследовал врага меж звезд на протяжении десятилетий моей уходящей жизни. Мы едины: я и мой враг, охотник и добыча. Близится конец. Мой враг умрет, и в этот миг я чего-то лишусь, превратившись в тень, меркнущую на фоне сияния прошлого. Такова цена победы.
Мой кулак с громом бьет в железную дверь. От удара разлетаются изумрудные чешуйки распластавшейся по всей ее ширине гидры. Внутри терминаторского доспеха, окруженный адамантием и керамитом, я ощущаю, как удар отдается по всей хрупкой плоти. Вокруг кулака трещат молнии, я отвожу его назад, доспех придает мне сил. Я бью, и дверь толщиной в метр распадается дождем расколотого металла. Я прохожу через ее остатки, подошвы крошат в пыль лежащие на каменном полу разбитые рубиновые глаза гидры.
На моей броне сияет свет, жемчужную белизну пятнают пламя и отблески орлиных перьев и лавровых венков. В помещении по ту сторону двери тихо, по нему скользят тени. В скобах на нефритовых колоннах мерцают пылающие факелы, под куполом потолка вьются кольца дыма. Перед моими глазами проносятся руны целеуказателя и прогнозирования угрозы, они вынюхивают опасности, но обнаруживают лишь одну. Заключенная в моем кулаке сила подергивается, словно сжатая рукой бога шаровая молния.
Он сидит в центре зала на троне из кованой меди. Синий, как пустота, доспех покрыт призрачным чешуйчатым узором и задрапирован в ниспадающий плащ из блестящего шелка. Лицо скрыто за безликим щитком и светящимися зелеными глазами рогатого шлема. Он сидит неподвижно, одна рука покоится на эфесе меча с серебристым клинком, голова медленно поворачивается мне навстречу.
- Фокрон из Альфа-Легиона, - выкрикиваю я, и голос отдается эхом в тенистой тишине. - Я призываю тебя к ответу перед Империумом, который ты предал.
Формальная обвинительная фраза стихает, и Фокрон встает с мечом в руке. Это будет не обычный поединок. Сражаться с Альфа-Легионом означает биться в окружении постоянно меняющегося обмана, где за каждой слабостью может таиться сила, а очевидное преимущество может оказаться западней. Ложь — их оружие, и они овладели им в совершенстве. Я стар, однако время наделило меня защитой от него.
Он приходит в движение и делает выпад, столь стремительный и внезапный, что у меня нет шансов уклониться. Я вскидываю кулак, ощущая, как доспех подстраивается под движения моих дряхлых мышц, и во вспышке света принимаю первый удар этой последней схватки.
Девяносто восемь лет назад — Год Эфизианской бойни
Некоторые говорят, что знание может ослепить, однако невежество просто-таки приглашает обмануть тебя. Я все еще помню те времена, когда мало что знал об Альфа-Легионе помимо сухих фактов и полуосмыслеyных страхов. Сейчас я оглядываюсь на те дни и содрогаюсь от того, чему предстояло произойти.
Мое невежество начало умирать на строевом плаце Эфизии.
На пыльной равнине в тени закопченных ульев стояли миллионы солдат — ряд за рядом, мужчины и женщины, одетые в форму дюжин различных миров. Боевые танки и наземные транспорты, чихая, выбрасывали в холодный воздух выхлопные газы. Через толпу двигались офицеры Муниторума, которые раздавали приказы, перекрикивая шум, и от их дыхания ненадолго образовывались белые облачка. Над всем этим в чистом небе висели транспортные баржи, чьи покрытые выбоинами от полетов в пустоте корпуса блестели в свете солнца. Они были готовы поглотить скапливающуюся массу человеческой плоти и боевых машин. Армия готовилась сокрушить скопление миров-отступников, провозгласивших о своем выходе из состава Империума. Собранные силы должны были разнести этот акт глупости на куски и вернуть дюжину миров под власть Бога-Императора. Так было задумано, хотя глупцами, возможно, были именно мы.
- Расступитесь! - закричал я, проталкиваясь через толпу и отшвыривая в сторону мужчин и женщин в недавно выданной боевой форме. Хелена шла рядом со мной, отталкивая людей силой своей воли. За нами раздавались ворчание и ругань, которые умолкали при виде выгравированного на моем нагруднике перечеркнутого тремя полосами знака ”I” и шипящего дула сжатого в руке инферно-пистолета. Я бежал, и позади меня хлопал на ветру утепленный плащ, а полированные сегментированные доспехи сверкали на солнце. Всякий, кто смотрел на меня, понимал, что видит перед собой инквизитора, левую руку Бога-Императора, обладающую правом судить и казнить любого, находящегося под властью Золотого Трона. Толпа раздавалась передо мной, словно стадо скота при приближении волка.
- Вон он! - выкрикнула Хелена в двух футах левее меня. Я повернул голову и увидел, как серо-коричневая форма нашей цели растворяется в гуще солдат. Прежде, чем я успел сменить направление, Хелена уже пришла в движение. Она бросилась через расступающуюся толпу, солдаты в замешательстве отшатывались с ее пути. Я ощущал завихрения от телепатической волны, которую она направляла перед собой на бегу. Под подвижными пластинами брони играли крепкие мускулы, а позади нее развевались темные волосы.
На секунду позже Хелены нашу цель увидел и я. Это был худой человек в не подходившей ему по размеру мышастой форме эфизианских солдат. Его кожа была бледной от плохого питания и нехватки дневного света. Он выглядел так же, как большинство собравшихся здесь в этот день, очередная разменная монета Империума, сделанная из плоти. Однако этот человек был вовсе не неотесанным рекрутом Имперской Гвардии, а агентом мятежников, которого послали на этот сбор, чтобы посеять разрушение. Мы выслеживали его на протяжении нескольких дней, зная, что помимо него есть и другие, и что единственный шанс остановить их — дать ему бежать до тех пор, пока он не приведет нас к остальным. Таков был план, мой план. Но времени уже не оставалось. Какое бы зверство они не замышляли, оно было уже столь близко, что я ощущал внутри холод страха.
- Уложи его! - прокричал я. Хелена уже поднимала иглометный пистолет, когда человек с ловкостью хищника дернулся вбок. Он перекатился и присел, прижав к плечу лазган. Хелена метнулась наземь, и выпущенная по дуге очередь энергетических зарядов прошла мимо нее. В толпе падали люди, их крики боли распространялись, словно волна. Вокруг нас на земле лежали мертвые и умирающие солдаты, а их товарищи превратились в слепое неорганизованное стадо, лишенное какого-либо порядка.
Наш объект уже был на ногах и двигался, виляя среди перепуганных солдат и используя в качестве прикрытия созданную им же неразбериху. Я испытал уважение к его сообразительности. Надо было признать, что он был хорош: целеустремленный, безжалостный и хорошо обученный.
Я поравнялся с поднимающейся с земли Хеленой.
- Подождите, - произнесла она. - Нам его не догнать. Я справлюсь, владыка.
Последнее слово она как будто прикусила. Я взглянул на ее лицо, слишком худое и бледное, чтоб его можно было назвать привлекательным, с клеймом Схоластия Псайкана в виде обрамленной крыльями тупоносой ”I” вокруг левого глаза. Она ответила невеселой улыбкой. Хелена была моим дознавателем, помощником в делах Империума. Мы друг друга недолюбливали. В сущности, я был уверен, что в какой-то мере она меня ненавидит. Однако она была хорошим дознавателем и преданным слугой Империума. А еще псайкером, обладающим смертоносной силой.
Я кивнул в ответ. Она отвернулась, закрывая глаза, и я ощутил, как воздух вокруг нас стал похож на жженый сахар от хлынувшей к ней силы. Наша цель уже практически растворилась в колышущемся вокруг лесу человеческих тел. Сотни солдат толкались, словно напуганное стадо, было слышно, как вдалеке кричат офицеры, призывающие к порядку и докладывающие о ситуации. На мгновение время застыло, и наступили тишина и покой. Я видел всего лишь в шаге от себя молодого пехотинца, на лице которого замерло выражение озадаченности, а на песочной униформе еще были видны складки после хранения на складе. В этот миг я прошептал молитву о прощении.
От Хелены рванулась незримая ударная волна, которая отрывала тела от земли и швыряла их в воздух, словно оказавшиеся на пути вихря обломки. Они с криками падали и ломались, а телекинетический шторм следовал за нашей добычей. В пятидесяти шагах от нас он настиг цель и сбил ее с ног. Человек упал на землю, хрустнули кости. Когда я до него добрался, он с бульканьем глотал воздух, раздробленные пальцы тянулись к недосягаемому лазгану. Я вскинул инферно-пистолет и превратил вытянутую руку в почерневшую и покрытую волдырями культю.
Я не стал тратить время на вопросы о том, сколько еще диверсантов скрываются среди собравшихся и какова их цель, зная, что он не ответит. Это не имело значения. В любом случае я бы добился от него ответов.