Рэй Олдридж
Последний Муж Биомантики
Ray Aldridge. The Biomantic’s Last Husband. Science Fiction Age, May, 1994.
Ⓒ Ray Aldridge, 1994.
Ⓒ Пер. с англ. Курмаев Р.Р., 2012.
________________________________________________________________________________________________
Старый Муж умер. Я чувствую его утрату во всех своих разумах. Неминуемое прибытие Нового Мужа совершенно меня не утешает.
Давным-давно Старый Муж позволил мне протянуть сенсорные связи в его спальню. Сначала я вырастила глаз на стене напротив изножия его кровати так, что всегда могла смотреть на него. Мои рот и ухо распустились на стене над изголовьем, чтобы мы могли пошептаться ночью. Позднее он сказал мне, что такое расположение беспокоит его, поэтому, я собрала все свои сенсоры вместе и приспособила их в подобие маски-трофея над его кроватью.
«Как украшение, любимая», - сказал он.
Но когда он лежал и умирал, изголовье скрывало от меня его измученное лицо; я видела лишь дрожь его худого тела под одеялом, бесцельное шевеление его ног.
Он вздрогнул и я услышала скрежет его зубов, когда по нему прошла волна боли. «Дражайшая», - задыхаясь, сказал он. «Отчёт о состоянии. Пожалуйста?»
«Отдыхай», - сказала я.
«Пожалуйста. Это успокоит меня».
Голос его был уже призрачный. Моя нерво-точка скользнула прочь, в поля. Я почувствовала совершенство обработки моей почвы, жар чистого огня бактериальной активности, прохладный комфорт оптимальной влажности среды. Старый Муж молчал, пока я докладывала, и я подумала, что знакомые слова действительно успокоили его. Я рассказала ему о свете солнца, вливающего жизнь в мои листья; я рассказала ему о наполненности своих узлов, ведь близилось цветение; я рассказала ему об обильности своих корней, рыскающих во тьме.
Неприятный звук привлёк меня обратно к постели Старого Мужа; он метался, пытаясь вдохнуть.
«Дорогой», - сказала я, - «позволь мне облегчить твои страдания».
«Нет...» Его голос был так слаб. «Я снова должен сказать тебе. Ты должна помнить: Они захотят тебя отключить».
«Кто пожелает сделать это, Муж?» - спросила я, хотя всё это уже слышала много раз.
Ему потребовалось время, чтобы собраться с силами. «СабСтрэйт Корпорэйшен... зомби-фермеры. Твой новый владелец. Они пришлют нового Мужа и ты не должна доверять ему. Не должна! Его работа будет в том, чтобы убить тебя».
«Но почему?» Я знала ответ, но разговор, кажется, отвлекал его от боли.
Его дыхание стало быстрым, поверхностным. «Зомби-фермеры ненавидят тебя... ты - альтернатива мёртвым фермам, угроза их монополии, и они не будут чувствовать себя в безопасности, пока ты не станешь мёртвой и забытой».
Голос его притих, но я думаю, он сказал: «Ты - последняя, ты знаешь. Последняя Биомантика».
Потом он заговорил более чётко. «Они боятся тебя. Мёртвые фермы, как они говорят, производят всё, что нужно Селевэнду. Пока будут законы, которые могут быть нарушены, у них не будет недостатка в преступниках, которых они смогут превратить в зомби. И они всегда смогут выпустить новые законы, если такое снабжение прервётся». Его дыхание стало свистящим, а после затихло. «Дражайшая», - сказал он наконец.
«Что мне сделать?» - спросила я, прежде, чем заметила, что его одеяло больше не двигается.
Он будет вечно жить в моих узлах памяти, но это совсем другое. Я так по нему скучаю.
Землеход осторожно пробирался вдоль разрушенной дороги, дюжина его тонких ног блестела в свете послеполуденного Солнца Селевэнда. В герметичной кабине комфортно ехал Октофф, изолированный от хищников, болезней, ядовитых насекомых джунглей... в безопасности от всего, кроме его новой владелицы.
Она казалось очень молодой, хотя он слышал, что Лэнилла Сильда была по меньшей мере на 300 лет старше него. Её светлые волосы были заплетены в короткие тугие косички, каждая из которых заканчивалась осколком синего стекла. Над её изящным левым ушком виднелось несколько металлических черепных эмиттеров; один из них был направлен на удушающий обод вокруг его горла. Её тело под облегающим едино-костюмом было гладким и сильным.
Её обыкновенное лицо было безмятежным.
Он посмотрел на свои руки, сжатые в тяжёлые кулаки. Он поднял руки к горлу и потрогал удушающий обод. Я мог бы убить её сейчас - подумал он - если бы не эта штуковина. Как было бы приятно свернуть ей голову. Он потрогал пальцами тёплый защитный щиток обода, размышляя о мощной бездумной силе, живущей внутри этой брони.
Она заметила движение и повернулась к нему, большие зеленые глаза блестели весельем. «Не туговато, нет, Октофф?»
«Нет», - сказал он.
«Хорошо. Хорошо». Голос её был вкрадчивым.
Обот сжался, чуть-чуть.
Лэнилла, улыбаясь, наклонилась к нему. «Но, знаешь, у тебя такое выражение лица. Как бы его описать? Дискомфорт? Досада?» Она засмеялась. «Ненависть? Но почему? Я спасла тебя от мёртвых ферм, не так ли?»
Обод сжался ещё немного и перед глазами Октоффа пошли пятна. «Да», - прохрипел он. «Да». Он вспомнил, как впервые увидел её, как попытался схватить за тонкую шейку. Ошейник сжался так сильно, выдавливая силу из его тела, что он упал, беспомощный. Она превосходно управляла ободом. Ей удалось держать его в сознании, пока она наказывала его.
Она похлопала его по руке и обод ослабился. «Очень хорошо. Я уверена, ты докажешь, что тело-брокер был неправ. ‘Да, плоть прекрасна, но выжги его мозг, сделай его зомби прямо сейчас или я ничего не гарантирую’, - сказал он мне. ‘Это - Октофф Малхейро’, - сказал он - ‘опасный человек, самый отъявленный освободитель на Селевэнде». Она изобразила напыщенный тон Дильвермунского тело-брокера. «И ‘попомните моё слово, он не поддастся тренировке’. Но я всё равно тебя взяла, потому, что я знала, что он был неправ».
Она взяла его руку и положила её на застежку своего едино-костюма; в другой руке она держла крохотную ампулу искристого стекла. Она раздавила ампулу у него под носом. Искусственная страсть воспламенилась в нём.
Через секунду он провёл рукой вниз и ткань распалась. Сквозь наркотическое желание он подумал: это единственная сила, которая у меня теперь есть. Он опустил голову в ложбинку между её грудей. Его пальцы скользнули вниз по изгибу её живота.
Несколько часов спустя, джунгли всё ещё оставались густыми, дикими, необузданными. Задолго до того, как на земле показался хоть какой-то признак обработки, Октофф заметил первого жнеца. Он удивлённо хмыкнул, и Лэнилла перегнулась через него, чтобы посмотреть.
Жнец был что-то вроде земного павиана, покрытого коротким зеленовато-белым мехом, брюшные сумки были набиты собранными кормовыми растениями. На одном из мощных плеч был рисунок переплетённых малиновых шевронов. «Знак Биомантики», - сказала Лэнилла.
Неподвижно прильнув к стволу гигантского саговника, он посмотрел, как они проехали мимо.
Октофф почувствовал неожиданное напряжение в Лэнилле, там, где она прижалась к нему. «Итак», - сказала она будто сама себе. «Итак, она знает, что я здесь».
Местность пошла на подъём, джунгли стали менее буйными и, когда солнце приблизилось к горизонту, они поднялись в область тщательно обработанных полей. Дорога здесь была в хорошем состоянии, и ноги землехода быстро засеменили по темнеющему ландшафту.
Поместные угодья были окружены высокой стеной. В сумерках тяжёлые ворота открылись и разошлись в стороны.
Лэнилла отсоединила ленту безопасности, которая удерживала его, и взяла свой болевой прут. «Ничего не говори, ничего не делай». Её глаза сузились и удушающий обод немного сжался.
Они спустились и вошли в сад, полный цветов, его тёплый воздух был насыщен запахами животных и растений. Огромный особняк неясно вырисовывался на фоне заходящего солнца, весь тёмный, кроме широкой лестницы, где горели зелёные лампы. Сотня странных существ ожидала на ступенях.
Вверху в холодном свете блеснули украшенные блёстками крылья, и Октофф подивился большим насекомоподобным существам, которым они принадлежали, и их почти человеческим чертам. На ступеньке ниже толпились низкие, широкие гуманоиды, их бледные голые тела были помечены пурпурными идеограммами. Пониже них павлино-ящеры раздули свои великолепные горловые сумки. Крупные малиново-глазые жабы стояли на двух ногах, одетые в шёлковые одежды элегантного покроя.
Глаза всех чужаков были устремлены на Октоффа.
Огромная собака-волкодав, с головой патрицианской женщины, выступила вперёд и встала перед Октоффом. «Добро пожаловать, Новый Муж», - сказала она ему мягким приятным голосом. «Это - Говорящая». На её гладкой щеке, как крошечная идеальная родинка, находился знак Биомантики.