Эдвин Чарльз Табб
«Майенн»
Глава 1
Закрывая дверь каюты, Дюмарест услышал странные звуки, похожие на тихий плач, стенания, которые волнообразно то усиливались, то стихали. Но он вспомнил о Дженке, которая оказалась на борту их корабля во Фреле, и расслабился. Значит, это она сейчас в корабельном салоне развлекала компанию своими тягучими, страстными и задумчивыми песнями, подыгрывая себе на странном инструменте, звучание которого напоминало многоголосый перезвон маленьких колокольчиков. На ней, наверное, был ее яркий магический костюм, лицо покрыто краской с серебряными и золотыми крапинками. Весь ее облик представлял собой сочетание и противопоставление нищеты и богатства: рубище и золото, бледность и серебряные нити… — при свете ламп казалось, что она вся являла собой странное неземное существо, покрытое бриллиантовыми капельками…
Она была уже немолода, как он успел заметить: ни одна молодая певица с такими внешними данными не оказалась бы заброшенной в эту Богом забытую далекую часть Галактики. Богатые и преуспевающие миры, с толпами щедрых толстосумов и нищих королей, лежали в стороне от их нынешнего пути. Дженка понимала, что она постепенно сходит с вершины, не выдерживая конкуренции с молодыми красавицами, пусть не столь талантливыми, но обладающими безусловным преимуществом очарования юности. И, наверное, потому она стремилась в неведанные края, мечтая о слушателях, способных оценить глубину, многогранность и своеобразие ее таланта. Ведь несмотря на возраст, ее голос оставался полным силы и огня, страсти и нежности, глубокой внутренней силы волшебства, веры и страдания одновременно; заставлял забывать обо всем временном, преходящем и думать о светлом и чистом…
Дюмарест задумался, слушая пение, позволяя своим воспоминаниям медленно скользить по волнам памяти. Он видел бескрайний океан и сверкающее небо над ним; юную девушку, сидящую на скале, обхватив руками колени, ее волосы, чистое серебро, ласкают нежную кожу плеч и шеи, словно волны, колышущиеся на ветру. Грация и молодость, нежность и желание… Потом вдруг картина изменилась; ему уже чудился уютный камин с мягкими огоньками, неясные лица в полумраке, легкие шутки, улыбки, отблески хрусталя и вкус прекрасного вина, по цвету напоминающего кровавый гранат… Снова музыка изменилась, и Дюмарест почувствовал себя перед лицом опасности: хищник, голодный и дикий, бьющий хвостом яростно и гневно… вдруг картины замелькали, словно в калейдоскопе: разные миры, когда-то повстречавшиеся люди, холод, жара, боль ноющих ран…
— Потрясающе. — Низкий голос вернул его из прошлого в реальный мир.
Эрл обернулся, стряхивая остатки былого, и увидел Чома. Чом Рома и сам был артистом в душе, тонко чувствовал самые неясные подсознательные желания, порывы и страсти других. Он поднял руку, приглаживая волосы; тихо зазвенели металлические браслеты.
— Это просто сказочно. И таит в себе опасность. Такая песнь может заставить человека вспоминать то, что ему очень хочется забыть. Я на мгновение стал снова зеленым юношей, испытавшим радость и торжество первой любви… А рядом со мной — юная девушка с мерцающими глазами, серебристыми волосами и кожей, нежной, как цветок персика. — Он замолчал, вздохнул, потом с легкой улыбкой произнес, глядя на Эрла. — Нет, Эрл. Подобные мысли — не для таких мужчин, как мы.
Дюмарест не ответил. В тихом и мягком голосе Чома ему почудились странные нотки горечи и раздражения. У них еще будет достаточно времени, чтобы наговориться. А сейчас настроение, навеянное музыкой, было слишком сложным и необъяснимым. Да, наверное, настоящему мужчине не стоит даже на мгновение отдаваться во власть настроений и чувств. Прошлое мертво; и пытаться вернуть его, хотя бы с помощью настроений, навеянных магической мелодией, — по меньшей мере не мудро.
Эрл огляделся, всматриваясь в лица находящихся в салоне путешественников. Он знал их всех, видел не впервые: слишком долог был их перелет. Само помещение было просторное, ярко освещенное искусственными свечами, пол устлан ковром, вдоль стен и столов — стулья и мягкие кресла. А люди — это были те, кто мог позволить себе роскошь путешествовать Высоким перелетом, облегченным влиянием лекарств, замедляющими время настолько, что часы превращались в минуты, месяцы — сокращались до дней. Но несмотря на это, перелет все-таки был тягостным; в этой части Галактики планеты расположены слишком далеко друг от друга.
Дженка закончила свою песнь; колокольчики тихо звякнули и смолкли. Мгновение царила тишина, словно все слушатели приходили в себя, а потом напряжение чувств вылилось в настоящий гром аплодисментов. Дженку буквально осыпал дождь монет; она, кланяясь, собрала их и направилась к выходу. Дюмарест, стоявший позади всех, поймал на себе взгляд ее глубоких, черно-агатовых глаз. Он почувствовал и запах ее духов: сильный, дурманящий и странно-притягательный.
Он тихо произнес:
— Спасибо вам, госпожа, за это прекрасное пение, за ваш талант. Вы поразили всех нас, доставили истинную радость.
— Вы очень любезны, сударь. — Даже когда она просто говорила, ее голос поднимался и опускался, словно на волнах пения. — У меня есть много других песен. Если вам захочется послушать их, мы можем это прекрасно устроить.
— Спасибо за приглашение. — Дюмарест добавил монет к тем, что она уже собрала. — Но в любом случае, примите мою благодарность и восхищение вашим талантом.
Казалось, все необходимое уже произнесено, но она почему-то медлила с уходом:
— Вы летите на Селегал, сударь?
— Да.
— Я тоже. Может случиться так, что нам доведется встретиться и там. Если так, то я буду очень рада вашему обществу.
— Я тоже, — произнес Дюмарест.
Она все еще медлила:
— Вы должны понять меня, сударь, что мои беспокойства очень обоснованы: я путешествую одна. Для женщины моей профессии это опасно. На Селегале мне все незнакомо и чуждо, надо будет ко многому привыкать и приспосабливаться. У меня нет никакой практической сметки и навыков организации концертов и выступлений. И если вы сочтете интересным и возможным для себя помочь мне в этом, я буду вам очень признательна.
Дюмарест почувствовал настоящее одиночество и беззащитность, прозвучавшие в тихом голосе женщины, которые прорвались помимо ее воли и опыта, навеянного годами выступлений и встреч с разными людьми. Одинокая растерянная женщина, опасающаяся новых трудностей и сложностей на чужой планете. И она взывала к нему, предлагая хоть временный, но союз. Прежде, чем он успел отказать ей, она сказала:
— Вы обещаете подумать над моим предложением, сударь? По крайней мере, ваш совет мне поможет наверняка. До свидания. Если будет возможность и желание — заходите ко мне.
— Спасибо. — Эрл поклонился, провожая ее взглядом.
Чом Рома глубоко вдохнул, и покачал головой, когда женщина удалилась:
— Это заманчиво, Эрл. Женщина выразила вам свою симпатию и сделала очень интересное предложение. Настоящий мужчина может стать для нее гораздо большим, чем просто защитником. Если бы она предложила подобное мне, я бы не колебался ни минуты. — Черты его лица вдруг исказил гнев обиды. — Но я не обладаю ни могучей стройной фигурой, ни волевым лицом. Я всего лишь — старый Чом, который покупает и продает, делает бизнес из всего, что попадется под руку. Не привыкший к дворцам и к общению с высокорожденными. Женщина еще раз доказала это.
— Не все женщины склонны обращать внимание на внешность и возраст.
— Вы правы, Эрл. Но, к сожалению, Дженка к ним не относится. — Чом взглянул вниз по коридору, где за Дженкой захлопнулась дверь ее каюты. — Она живет для искусства и самой себя, как и все люди ее профессии. Вы можете представить эту женщину в нищей, убогой хижине? Работающей под палящим солнцем на поле, или в пыли фабрики? Ей просто необходим мужчина, который заслонял бы ее от прозы жизненных тягот, заботился о практической стороне жизни. Остальное все она добудет своим талантом. Интересно, что случилось с ее антрепренером? Может, он захотел нагреть руки на ее выступлениях, а она отказала ему? Нож в спину, капля яда в бокале, — кто знает? Всякое случается. — Он тяжело вздохнул и зябко повел плечами. — Да, Эрл. Такова жизнь. Может, попытаем счастья?
Дюмарест посмотрел на компанию за картами, на которую кивнул ему Чом. Харг Бранст: высокий, худой мужчина с незабываемыми ушами; черты его лица указывали на суровость и нелегкость прожитых лет. Он был настоящим профессионалом своего дела, его бизнес был тесно связан с поставками оборудования и обстановки в корабельные каюты, кабинеты и салоны. Он на мгновение оторвал свой взгляд от карт, заметив внимание Эрла, и приветливо кивнул ему, приглашая присоединяться.
Чом тихо прошептал на ухо Дюмаресту: