Александр Лидин
Льды Ктулху
Всякое сходство главных персонажей с реально существующими или существовавшими людьми совершенно случайно.
АвторПосвящается, всем тем, кто, не покладая рук, работал над мифами Ктулху — бесценным даром Говарда Филиппа Лавкрафта.
ПРОЛОГ
[1938]
Я пришел домой в чаду,Переполненный раздумьем.Мысль играла в чехардуТо с насмешкой, то с безумьем.Пропаду!
Саша Черный «Из дневника современника»Ветер, завывая, гнал по брусчатке пустынных улиц поземку — словно призраки приближающейся зимы, скользили облака ледяной взвеси вдоль темных домов, выискивая новые жертвы для двух неразлучных спутников Смерти — Голода и Тифа. Одинокие фонари высвечивали язвы разбитой мостовой, порождая уродливые тени, искажающие очертания предметов. Луна, повисшая в небе в омуте облаков, больше всего напоминала заплесневелую головку сыра на рваной, дырявой бархатной скатерти небесного стола.
Василий поправил воротник шинели и вновь замер, вжавшись в чернильную тень заброшенного костела. Он не чувствовал холода, хотя ноги его и пальцы давно заледенели. Нельзя ни на секунду расслабиться. Враг мог нанести удар совершенно неожиданно, в любой момент. Он затаился где-то там за ржавой изгородью, за рядами покосившихся могильных крестов, в одной из комнат богородичного предела. Василий чувствовал его, ощущал неприятные уколы, порожденные присутствием чего-то злого, потустороннего. Ощущение это накатывало волнами. И всякий раз, когда такая волна захлестывала Василия, он лишь крепче сжимал левой рукой рукоять крошечного «бульдога», спрятанного в кармане шинели. В отличие от маузера, покоившегося в деревянной кобуре на левом боку, револьвер был заряжен особыми «заговоренными» пулями кустарного изготовления по рецепту батьки Григория.
Иногда Василию казалось, что ожидание будет вечным, а ночь… эта ночь никогда не закончится. Но вот, заглушая стоны ветра, натужно загудел мотор, и из-за поворота на полной скорости вылетел грузовик с открытым верхом. Он резко затормозил у ворот костела, и из кузова, словно горошины из стручка, высыпали красноармейцы в высоких буденовках с синими звездами. Тут же, подчиняясь приказу старшего, они метнулись в разные стороны, окружая темное строение. Но не успели они «взять периметр», как рядом с грузовиком притормозил черный автомобиль. Сверкающий, новенький с иголочки, он выглядел чужеродным красавцем на фоне потертого грузовика и ржавой, покореженной годами ограды территории костела.
Василий стрелой метнулся вперед, несколькими быстрыми бесшумными шагами пересек улицу и остановился за спиной командира красноармейцев. А тем временем из машины выбралось трое в строгих черных пальто — коротышка и два гиганта, похожих друг на друга, словно родные братья.
— Все готово? — тонким, надрывным голосом спросил коротышка. Он стоял чуть впереди, держа в руке шляпу и трость. Желтый рассеянный свет ближайшего фонаря, смешавшись с яркими лучами фар машин, наложил на его лицо резкие тени, а излишняя полнота, ленинская бородка и щетина коротко подстриженных седых волос придали его внешности что-то фаустовское.
«Ему бы еще сигару в зубы, и получился бы вылитый буржуй с окон РОСТа», — решил Василий. Однако он знал, насколько опасны подобные сравнения…
— Я вас спрашиваю, все ли готово? — нетерпеливо повторил коротышка, обращаясь к командиру красноармейцев. Тот, высокий подтянутый офицер, попав под бдительный взгляд большого начальства, сразу съежился, втянул голову в плечи, пытаясь стать ниже, незаметнее.
— Разрешите доложить, — начал он неуверенно, — мы только что…
— Они только что подъехали, — вмешался Василий.
Коротышка не удостоил Василия даже взглядом.
— Вы должны были прибыть сюда полчаса назад.
— У нас на Обводном мотор заглох.
— Значит, надо было местным позвонить. Пусть бы они подсуетились. Учти, Семеныч, если они и в этот раз уйдут, всем мало не покажется…
— Церковь окружена, — из темноты вынырнула фигура в шинели с винтовкой наперевес. Голос красноармейца звонким эхом разнесся по улице.
— Не «церковь», а «костел», — процедил сквозь зубы коротышка.
— Так точно, костел!
— Да не ори ты так, всю улицу перебудишь, — отмахнулся коротышка. — Где ты таких горластых берешь, Семеныч? — вновь обратился он к безмолвному командиру.
— С Путиловского присылают, — голос Семеныча звучал хрипло. Слова он произносил неторопливо, словно извиняясь или в чем-то оправдываясь перед вышестоящим начальством. — Они с деревень едут на завод работать, а там на пролетарское происхождение никто не смотрит. Там вкалывать надо. Кривые-то руки никому не нужны, вот их и сплавляют нам в спец…
— Ладно… — отмахнулся коротышка. — Вечно ты жалуешься, — и, пройдя мимо командира, остановился напротив Василия. — А ты как?
— Готов, — спокойно ответил тот, в очередной раз покрепче сжав рукоять револьвера.
— И… — коротышка сделал многозначительную паузу, словно хотел услышать от Василия много больше, но, так и не дождавшись продолжения, сам задал следующий вопрос: — Как думаешь, она там?
— Там, — кивнул Василий. — Я ее чую.
— Ну, про свое чутье ты мне в другой раз сказку расскажешь, специалист хренов, — усмехнулся коротышка.
— Но, товарищ Григорий…
— Хватит, — оборвал коротышка. Тон его голоса резко изменился, в нем зазвучали стальные нотки. — Возьмем ее в этот раз?
Василий лишь пожал плечами.
— Ты учти, на тебе вся ответственность, — тем же тоном продолжал товарищ Григорий. — Еще одного провала я не потерплю. Помни, ты и так у нас на особом положении, со всей этой чертовщиной. Коммунист-чернокнижник. Ты бы еще в масоны записался. Тут впору и партбилет на стол положить…
— Вот только не надо меня пугать. Я-то свое дело дюже знаю… — взвился Василий. Больше всего он не любил эти угрожающе провокационные речи, которые все чаще заводили с ним работники аппарата. — Вы же отлично знаете, что…
— Ты мне не перечь, а слушай, — продолжал товарищ Григорий. — Слушай, когда старшие тебя уму-разуму учат… Впрочем, сейчас и в самом деле не время для всей этой болтовни. Пора за дело. Кстати, ты, как всегда, один пойдешь?
— В этот раз нет, — покачал головой Василий. — Пусть кто-нибудь из ваших подстрахует. Там ведь может быть не только она, а еще несколько бандитов. И было бы лучше, чтобы мне никто не мешал.
Товарищ Григорий согласно кинул, потом повернулся к одному из своих спутников.
— Яша, Сема, подстрахуйте товарища.
Оба здоровяка разом скинули черные пальто, убрав их на сидение автомобиля рядом с шофером. Широкоплечие, огромного роста, в черных отутюженных тройках, они больше походили не на сотрудников госбезопасности, а на чикагских гангстеров-бутлегеров.
— Пошли, — вздохнул Василий и неспешно направился к воротам костела, одновременно расстегивая правой рукой кобуру маузера. Вытащив из кобуры оружие, он щелчком сбросил собачку предохранителя.
На мгновение остановившись у ворот, Василий глубоко вздохнул, потом взялся левой рукой за ручку калитки в некогда красивых, кованых воротах. Петли громко заскрипели, однако прятаться не имело смысла. Обитающие в заброшенном костеле наверняка слышали, как подъехал грузовик с красноармейцами. Василий решительно направился к огромным дубовым дверям костела по дорожке между рядами покосившихся крестов. Двое чекистов тенью скользнули за ним, держа оружие наготове.
Над заброшенными могилами бессменными стражами застыли кусты, уродливые в осенней наготе. Костел, словно неприступная крепость, возвышался в конце дорожки — памятник прежним темным временам. «Интересно, почему его не снесли или не определили под какой-нибудь склад, — подумал Василий, но тут же отогнал постороннюю мысль. — Большому начальству виднее. У каждого своя работа. И сейчас нужно сосредоточиться на ней, а не думать о чем попало».
Василий решительно постучал в черную дверь рукоятью маузера. Бум! Бум! Бум! — набатом колокола разнеслось эхо. А потом все стихло, и вновь зазвучала тоскливая песнь осеннего ветра.
— Открывайте!
Никто не ответил.
— Вымерли они там, что ли? — поежившись, пробормотал один из чекистов. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
Василий еще раз постучал.
— Открывайте! Госбезопасность!
Его крик вновь остался без ответа. Тогда Василий отошел в сторону, кивнув своим спутникам.
— Ломайте!
Те с сомнением уставились на обитую железными полосами дверь. Потом один из них с сомнением покачал головой.