Легенды Зоны
Предисловие составителей
Начало выглядело жизнеутверждающим. Несколько вольных сталкеров составили нашу команду и разделили общую цель. Вскоре стали поступать произведения, которые мы рвали в клочья, стремясь обеспечить товарищей чтивом высокой пробы. Удалось ли это судейскому составу? Нам уже всё равно. После этих судорожных усилий нам, от усталости, просто не хватит сил реагировать на едкие критиканские выпады.
Не обошлось и без потерь,- один за другим сквозь землю проваливались люди, заражавшие своим энтузиазмом весь коллектив. Попытки отыскать их были тщетны, ПДА молчал. К счастью, на пути встретились новые друзья, пока не собирающиеся погибать в аномалиях без предупреждения. Кое-как, поддерживая друг-друга, мы дошаркали до финишной прямой.
Путь был долог, но, слава Монолиту, благодаря добрым людям, у нас всё получилось.
Спасибо всем авторам, усердно корпевшим над своими работами, дабы ублажить судей. Благодаря Вам этот сборник наполнен такими добротными легендами.
Спасибо всем, кто заглянул в тему на БЛиКе и чем смог помог в шлифовке. Отдельное спасибо Spirit и bazil371, так как они, как можно судить, передовики критического производства.
Спасибо Ивану Калюжину aka alien за шикарную обложку. Лучше и быть не могло.
Ну и как обойти стороной судейскую комиссию, скромно помещенную в конец списка? Спасибо нам. Креш, Дипломат, VFR, Бугор и Стинг, без нас книга не приняла бы тот вид, который имеет на данный момент. Так же выражаем благодарность travokyr-k3, который подержал судейство на нужном уровне в трудный момент и TihonovBOSS, который, хоть и не принял участия в самой оценке произведений, оказал неоценимую информационную поддержку.
Несколько месяцев шёл отбор рассказов для этого сборника. В итоге из 80 текстов осталось 23. О качестве книги судить читателю, но, надеемся, каждый найдёт свою жемчужину.
Вы увидите Легенды Зоны с разных сторон, глазами разных людей. Кого-то видение зачарует, а кто-то в ужасе отшатнётся от оплота проклятой земли.
Анастасия «Log84» Исенбаева
Миг
Глава 1
Если бы все началось не так, оно все равно именно так бы и закончилось
После Выброса прошло всего несколько часов, и Миг был первым, кто покинул бар. Потрепанные берцы тяжело опускались на потрескавшуюся от засухи землю, поднимая облачка пыли. Защитный комбинезон напоминал шутовской наряд: он весь был покрыт разноцветными заплатами. Тощий, убогого вида рюкзак болтался за спиной. Поверх него, закрывая всю спину сталкера, был прицеплен огромный сверток. Лицо сталкера светилось какой-то неземной радостью. Он довольно зажмурился, словно луч солнца приласкал щетинистую впалую щеку. А небо было серым-серым, и не найти на нем огненной звезды, только по-осеннему тяжелые тучи. Губы сталкера шевелились в беззвучном шепоте, лишь давая жизнь отдельным тихим словам: «Я полечу...»
Из бара выходили люди, по одному и группами - все шли к стометровому крану, что адмиралтейской иглой возвышался над заброшенным заводиком. Спустя час у подножия крана собралась достаточно большая толпа народа, и все смотрели на маленькую точку на его вершине - Это был Миг. Усиливающийся ветер сорвал с его головы капюшон и трепал давно не мытые отросшие волосы. Человек, словно ничего не замечал, копался со своим свертком, тихо приговаривая: «Обязательно взлечу! Обязательно!»
Девушка подняла голову и закричала:
- Митька, Митька, я за тобой, поехали домой!
Ветер закружил ее слова и по спирали поднял их к сталкеру. Он на секунду перестал возиться со свертком, взглянул вниз и махнул ей рукой:
- Читай, Ася! Читай свое стихотворение! Непременно взлечу!
- Это не мое стихотворение! Это Роберт Рождественский написал!
- Читай у Рождественского!
Ее ноги подогнулись, и девушка мешком плюхнулась на колени в пыльную землю. Из глаз потекли слезы, и она начала читать:
- Мужичонка-лиходей -
рожа варежкой -
дня двадцатого апреля года давнего
закричал вовсю в Кремле,
на Ивановской,
Мужчина надевал крылья и слушал, как ветер по спиральной лестнице доносит слова: «Обязательно взлечу!»
Глава 2
В другом мире, в другое время
В зале притушили свет, лишь сцена могла похвастаться маленьким ярким пятном, в котором стояла девушка, точнее девочка, а напротив нее за головкой микрофона сотни людей сидели в мягких креслах, и ждали..., Она глубоко вздохнула, и мир исчез, остались только образы: «Подземелье. Стол дубовый. И стена на три крюка». А голос из динамиков все лился и лился, обволакивая собой публику, заставляя дышать тише и глубже. «- Что творишь, холоп? - Не худое творю... - Значит, хочешь взлететь? - Даже очень хочу...» В первом ряду сидел Митя, а перед его глазами неслись стаи белых облаков и ветер пел песню полета, он обязательно полетит. Чарующий голос затих. По залу ползла змея тишины. Но техник включил свет, и волшебство закончилось. А на сцене стояла плачущая девчушка, и тушь черными дорожками печали ползла по щекам...
Митя и Ася шли по опавшей листве.
- Вот зря ты заплакала, Ась, зря!
- Жалко мне его, он полететь хотел... - очередная слезинка застыла хрусталиком боли в уголке глаза.
- Я полечу для тебя. Вот только выучусь на летчика и полечу и тебя прокачу на моем «МиГ-35Д».
- Я обязательно приду посмотреть, как ты полетишь.
Вся ночь прошла за учебниками. Утро вырвала помятые листы из рук Мити. Пора на экзамен.
- Мить, я пошла, - мама вытащила из сумки плитку шоколада. - Съешь. Желаю удачи.
Она чмокнула сына в щеку и побежала на работу.
Митя дожевал последнюю дольку шоколада и подошел к двери - в замке не было ключа. Сердце предательски сжалось. Взгляд обежал тесную прихожую - нет, ключа нигде нет! Комната, зал, кухня - его нигде нет! Холодный пот выступил на спине, пропитав парадную рубашку: «Мне не выйти! Проклятый замок!» Юноша выскочил на балкон. Третий этаж. Простыни ложились рваными веревками на пол, а потом сплетались в тугие узлы. Когда импровизированная веревка была готова, Митя приступил к выполнению второй части своего плана. Надежно примотав конец простыни к перилам, он перекинул спасительную веревку через край балкона. Длины хватало, чтобы спуститься прямо на асфальт. Митя перекинул через перила сначала одну, потом вторую ногу, глубоко вздохнул и начал свой спуск. Метр, второй. Вот уже и балкон второго этажа. «Я еще успею», - пронеслось у него в голове. По верхнему лоскуту простыни побежала трещина, каждая нить ткани, как старая засохшая ветка, издавала жалобный скрип и умирала. Митя поднял взгляд - зрачки расширились до размеров вселенной. Еще и еще одна нитка не выдерживала напряжения и рвалась. Полет. Такой короткий полет. Он только успел раскинуть руки в стороны и почувствовать встречный ветер, как все кончилось. Удар. Хруст. Темнота. Сквозь боль неслась мысль о полете, как это было прекрасно и как все быстро и трагически закончилось.
По опавшей листве медленно ехала инвалидная коляска.
- Если еще раз попытаешься сделать что-то самостоятельно, я скажу об этом твоей маме, и ты поедешь долечиваться в больницу!
- Я устал! Устал от немощности, от безделья.
- Я принесла тебе сюрприз от безделья, - Ася протянула сверток. - Это конструктор. Твой МиГ.
- Спасибо... Я...
- Просто, собирай его, пока выздоравливаешь, а в следующем году, когда сможешь встать на ноги, поступишь в АвиаИнститут, и ты соберешь такой же, только настоящий.
По еще холодному утреннему асфальту шел Митя. Сегодня у него экзамен в институте. Пусть не он, но его самолеты будут летать. В его рюкзаке лежал его первый МиГ.
Вошли экзаменаторы, и шум в аудитории моментально прекратился. С парт ласточками и стрижами слетели в рюкзаки и сумки все учебники и конспекты. Начинается экзамен. Митя самозабвенно писал ответ на последний вопрос билета, еще минута, и он вызовется отвечать. В затылок стукнул бумажный комок. Митя обернулся, через две парты от юноши сидел его школьный товарищ, который не поступил в том году и теперь пришел поступать снова. Мальчишка жестикулировал, предлагая поднять и прочитать скомканную записку. Митя наклонился и поднял бумажку. «Простой вопрос, - подумал он, - повернулся к другу и кивнул, мол, сейчас помогу». Ответ был дописан, Митя еще раз пробежал текст глазами - идеально. Спасительная записка бумажным самолетиком полетела на заднюю парту.
- Дмитрий Дорожный! Выйдите из аудитории, у вас незачет.
То ли солнце было слишком ярким, то ли обида скребла по глазам песком пустыни, но Митя больше не мог сдержать наворачивающихся слез. Он сел на скамейку в сквере и, откинувшись на ее изрисованную спинку, молча ронял горячие слезы.