Тогда их разделяло два метра. С одной стороны — Бармен и его телохранители, Седой и Носорог. С другой — он, Док. Седой и Носорог в бронекостюмах и с пистолетами. У Носорога — «дезерт игл», у Седого — старый добрый «стечкин». Но без шлемов — и это их слабое место. У Дока бронекостюм — суперкачественный, новейшей разработки американских «яйцеголовых». И голые руки — АКМ и вакидзаси, как полагается, сдал на входе в бар. Силы, казалось бы, совершенно неравные. Но так только казалось. Два метра — идеальная дистанция для рукопашной атаки. Трое с одной стороны хорошо знали: за долю секунды, пока палец дожмет спусковой крючок, Док успеет нанести как минимум два уракена или сете[3]. Блокируй, не блокируй, а ладонь или кулак Дока непременно долетят до сонной артерии и порвут ее в ошметки. Кто останется третьим уцелевшим — вопрос открытый. Да и уцелеет ли?
Зона всем причастным к ней дает точные, короткие, но емкие характеристики. Вот Док, например. Стреляет отлично, но отнюдь не блестяще. Проводник хороший, но далеко не идеальный — аномалии чувствует плохо, ориентируется в основном на ПДА. Не очень удачлив — артефактов приносит немного и не таких уж редких. Хирург замечательный. Многие сталкеры обязаны ему жизнью. Хотя до уровня Болотного Доктора не дотягивает. А в рукопашном бою Доку нет равных. Тут он царь и бог.
Драться Док научился в Чечне. Сидели они тогда втроем: капитан Сиротин, прапорщик Омельчук и он, молодой доктор-хирург Отдельного медицинского отряда. Капитан Сиротин, командир особой группы спецназа ГРУ, изрядно перетрусил накануне. В свободное от работы время он расхаживал по расположению части в майке-тельняшке, трусах и открытых легких тапочках. Вот и укусил капитана за ногу местный паучок — Док не знал его названия, но с последствиями сталкивался уже не впервые. Вначале на месте укуса развился отек ткани, который распространился во все стороны сантиметров на пять. Затем сформировался фурункул, сиречь нарыв, с гнойной пробкой в центре и классической сопутствующей воспалительной «пятеркой» — боль, отек, краснота, местное повышение температуры, нарушение функции органа. Работа для хирурга пустяковая — обезболить, одним тычком скальпеля вскрыть нарыв, выдавить гной и наложить антисептическую повязку. Дела на минуту-полторы. Но пациент отчаянно трусил (это Док читал в его глазах), а потому явился в сопровождении прапорщика Омельченко, заместителя и своего лучшего друга, прихватив с собой три бутылки водки.
Док споро и грамотно провел операцию, потом пришлось оприходовать водку. В то время Док мало пил — так, чисто символически. Сиротин и Омельчук пили пристрастно, со знанием дела, много и обстоятельно. На третьей бутылке, после брудершафта и братания, как и полагается за душевным разговором, офицеры немного завелись.
— Вот ты, Серега (так в далеком Миру звали Дока), чемпион Европы по дзюдо и серебряный призер чемпионата мира. Правильная информация?
Док молча кивнул. На то время мировые специалисты единодушно признавали, что через два-три года равных ему в его весовой категории не будет.
— А что такое твое сраное дзюдо? — Капитан с вызовом уставился на Дока. — Вид спорта, не более того, — не дожидаясь ответа, сам ответил Сиротин. — Как и бокс, тхеквондо, карате и все сраное искусство Шаолиня. Не-ет, в уличной драке против обожравшихся пивом пацанов оно, конечно, поможет! Наливай!
Биографические данные капитана Сиротина, как и всех служащих спецназа ГРУ были скрыты за семью замками и печатями. Знали только то, что капитан сам счел нужным сообщить, а именно: фамилию, имя и отчество, присвоенные ему в детдоме, куда он попал восьмимесячным ребенком-подкидышем. Сиротин Иван Иванович не был кадровым офицером, он закончил факультет иностранных языков МГУ и три года стажировался в Японии, где в основном изучал боевые искусства. Б армию нанялся по контракту. За высшее образование и специфические навыки сразу получил звание старшего лейтенанта, а особые заслуги перед российским отечеством позволили ему через полгода службы получить повышение и должность командира группы спецназа ГРУ типа «Альфа-1». Все!
Еще знали, что не существует такого предмета, будь то кусок мыла или ржавой железки, который капитан не сможет превратить в смертоносное оружие.
Сиротин махом опрокинул содержимое пластикового стаканчика в тонкогубый рот, скривился, утер рот рукой и неспешно прикурил сигарету.
— Так вот, продолжаю. Что ты, Серега, можешь противопоставить матерому бандиту? Ему же, падле, делать нехер. Он пять-шесть часов в день, а то и больше тренируется. Качается, жрет анаболики, дерется регулярно! У него нож, кастет, пистолет и депутатский иммунитет. Ну? А закаленному бойцу в бронежилете и бронешлеме ты что противопоставишь? Шаолинь? Хе-хе… Голой пяткой на шашку! Ты его даже за ворот не зацепишь, чтобы провести ваш сраный бросок. Юкка — ху… юкка. Срань!
Док видел, что капитан нализался до чертиков, потому не счел нужным ввязываться в дискуссию и защищать дело, которому отдал десять лет детства и юности. Отчасти он был согласен с Сиротиным: в чистом виде нынешнее дзюдо — вид спорта. Но он-то, Док, параллельно занимался и карате. А шато кан — дело не шуточное. Док улыбнулся и вкрадчиво спросил:
— И что же, по-твоему, не срань?
— А… — Капитан пьяно поводил перед носом указательным пальцем. — Вопрос правильный. И не по-моему. Дзю-дзюцу! Только дзю-дзюцу! В европейской транскрипшн — джиу-джитсу. Единственное боевое искусство всех времен и народов! Между проччмм… его после русско-японской войны преподавали в русских школах для жандармов-филеров. Да… — Сиротин уронил хмельную голову на грудь. — Да… А я, знаешь ли, изучал в Японии школу госинрю. Да… — Капитан на мгновение отключился, даже всхрапнул, потом вскинул голову. — Хочешь, покажу?
— Ваня, тебе поспать надо, — с ласковой укоризной сказал Док. — Потом покажешь.
— Нет, сейчас! — взъярился Сиротин. — Пошли. Омельччук!!!
Задремавший прямо на стуле прапорщик, рябой, двухметрового роста гигант-громила из кубанских хохлов, испуганно вздрогнул.
— Га!!! Шо?!
— Пошли, покувыркаемся.
Омельчук расслабленно выдохнул, поерзал, поудобнее притираясь к спинке стула.
— Да ну тебя, Иваныч… Один хрен — не уработаю. Я лучше отдохну пока.
— Ладно. — Капитан поднялся, качнулся, поймал точку равновесия. — Пошли за барак… Покажу.
— Да пошли уже, пошли. — Док попытался подхватить капитана за пояс, но тот отпихнул его. — Не надо.
«Ладно, — решил Док. — Отрублю легоньким ударом в голову и уложу спать на койку в медсанчасти. Утром и не вспомнит. А что еще делать? Ведь пьяный в дым».
Они вышли на полянку за глиняным бараком хирургического отделения ОМО, поросшую жухлой травкой. Сиротин сбросил тапочки, с трудом стянул через голову тельняшку, встал в нелепую стойку — с опущенными руками и чуть раздвинутыми ногами.
— Ну, понеслась.
Док многоопытным взглядом бретера оценил соперника. Жалкое зрелище — щуплый и малорослый, узкоплечий и тщедушный, да еще вдрызг пьяный. Облако в синих сатиновых трусах.
— Понеслась, — вздохнув, с искренним сочувствием произнес Док и сделал несколько шагов навстречу своему эфемерному противнику.
И только очутившись на спине, понял — задняя подсечка. Простенькая, короткая, с легким толчком ладонью в грудь. Вскочил, рванулся вперед — и снова опрокинулся. Однако теперь Сиротин завалил его передней подсечкой и спокойно прокомментировал:
— Уке вадзе.
«Да что ж такое! — изумился про себя Сергей, вновь пружинисто вскочил и принял классическую стойку. — Хорошо, капитан, будем драться всерьез».
Сиротин словно прочел его мысли. Он вообще трезвел с каждой долей секунды. Неожиданно твердым и спокойным голосом предложил:
— Дерись серьезно. В полную силу. Если нужен нож, возьми нож. Только не сачкуй.
Опять подсечка — и опять Док оказался на спине.
— Объясняю. — Капитан склонился над ним. — Это — госинрю. «Го» по-японски «пять». «Син» — хм… «современное». «Рю» — «школа». Современное искусство пяти принципов. Я продемонстрировал принцип первый — простая атака без выпендрежа и сложной бросковой техники. И заметь, Док, я не бью тебя по суставам даже в полсилы, иначе ты бы уже не поднялся. Вперед, боец!
Док снова на ногах, в стойке. Сиротин — метрах в трех. Стоит, скотина, улыбается. Руки опущены, ноги чуть раздвинуты.
«Нет. Сейчас я тебя поймаю. — Сергей сконцентрировался максимально, просчитал варианты атаки. — Удар правой, захват, главное — зацепиться за него. Там тело само подскажет».
Он прыгнул вперед, но капитан прыгнул навстречу, причем за мгновение до Сергея. Зацеп ногой, толчок с разворотом — и он снова на земле. Только в этот раз капитан заставил его ткнуться носом.
— Принцип второй: контратака в начале атаки противника, на самом первом его движении.