— Рокетт, дружище, а эта черномазая, которую вы из деревушки вывезли… какова она в постели? Может, дадите попробовать?
Рокетт поймал себя на том, что хочет треснуть друга — может, уже бывшего друга — промеж глаз. Или хотя бы обругать погрязнее. Остановило сознание, что драку увидят местные. Не дело, чтобы при них один северянин лупил другого. Неужели этот парень тоже эрхавенец?
— Не твое дело, Моруа. Следи за каменщиками.
— Есть, сир сержант.
Рокетт быстрым шагом шел к палатке капитана. «А если его нет? — подумал он. Но если командир Особой роты вызвал Рокетта, значит, ждет его там. — Интересно, что мне собираются поручить? Хорошо бы в Джайсалмер сунуться — давно хотелось посмотреть на столицу не с бастионов, а с улиц».
Побывать в Джайсалмере Рокетту так и не удавалось. Как и остальные, он командовал дочерна пропеченными безжалостным солнцем, полуголыми потными кули, месившими строительный раствор, таскавшими каменные глыбы и мешки с песком.
— Капитан Сюлли, сержант Рокетт по вашему приказанию прибыл!
Крупная, с коротким ежиком светлых волос голова капитана на мощной шее высунулась из палатки. Сюлли тоже тяготился вынужденным бездельем — то есть, на самом деле, он тоже сбивался с ног на стройке, только что сам не таскал глыбы и не клал кирпичи. Но разве это дело для командира Особой роты? С тоской капитан сражался так же, как все — душными вечерами, когда работы затихали, в командирской палатке выстраивалась бутылочная артиллерия и рюмко-мушкетеры, и ром с пальмовой водкой лился в луженые глотки до утра. Разумеется, одного хмельного для того, чтобы забыться, не хватало. Ну, так на то и Особая рота! Парочку отделений послали, якобы на разведку настроения людей, в окрестные деревни. Неизвестно, как насчет разведки, а второе, тайное задание командира они выполнили. С тех пор из палатки начальства каждую ночь доносился то плач, то пьяный гогот.
Разумеется, пропажу заметили, кто-то даже явился жаловаться Бахадуру. Только тот послал местных к Фанцетти, а тот к Меттуро. Ну, а Меттуро мог бы отправить прибывших по второму кругу, но поступил честнее: отправил ко всем черномазым демонам сразу. И был, по мнению темесцев, прав. По праву мушкета, праву сильного, праву победителя. Рокетт в попойках не участвовал, но ничем больше выказать своего неодобрения не мог.
— Заходи, Рокетт. Вольно. У меня для тебя радостная новость. Надоело боевому разведчику черномазыми погонять?
Рокетт криво усмехнулся.
— Правда ваша, капитан. Но что делать, войны-то больше нет! И едва ли будет.
— Толковые командиры всегда нужны, — отозвался Сюлли. — Мало ли — бунты начнутся, или Ствангар решит попробовать нас на прочность. Хотя нет, Ствангару бы что есть сохранить, вот от контарцев да нортов всего можно ожидать. Помнишь, я говорил, что помогу добыть направление на учебу?
— Слушаю, капитан, — Рокетт весь обратился в слух. Сбывалась самая смелая мечта, которую он лелеял, покидая Эрхавен. Ради которой топтал чужую землю и рисковал подвернуться под пулю на чужой, в сущности, войне.
— Меттуро дал добро. Завтра рано утром с отрядом отъезжющих на отдых выступай в Тариссию, оттуда кораблем отправишься в Темесу. На месяц можешь заглянуть в Эрхавен. За командировочными, рекомендацией, подорожной и предписанием зайдешь вечером. Взвод пока сдашь Моруа, а потом подберем замену.
— Есть, сир капитан! — Но перед глазами, как наяву, встало лицо Рукмини, а потом ехидная реплика Моруа. Если оставить ее тут — что с ней будет, такой наивной и беззащитной? — Но… разрешите обратиться.
— Валяй. О вдовушке этой просишь?
— Да, сир капитан, — тон командира покоробил Рокетта, но сержант промолчал.
— Вообще-то это непорядок, не дело будущему офицеру с черномазой дурищей возиться. Хочешь, бери ее с собой, впрочем, там она тем более чужая. И тут она все равно никому не нужна. Не знаю даже, что посоветовать… И учти, на довольствие никто ее ставить не будет. И каюту отдельную не выделят. Из своего пайка кормить будешь.
— Да, сир капитан, — отозвался Рокетт. Слова командира вполне соответствовали ожиданиям, пенять было не на что. Ну, кто такая несчастная полонянка для больших чинов темесской армии? Скажешь им, что она живой человек, совсем как они сами — ведь оскорбятся до глубины души! — Разрешите идти?
— Иди, — согласился Сюлли. — Хотя нет, постой.
Никогда на памяти Рокетта капитан не отдавал противоречивых указаний. Он всегда знал, что делать, как и зачем — потому раз за разом выходил из боев победителем. Эрхавенец изумленно вскинул на командира глаза. Наверное, так повлиял на капитана мир и вынужденное сидение в лагере. «Наверное, это навсегда, — подумал Рокетт. — С кем тут еще воевать?»
— Есть идея, — усмехнулся капитан, теребя ус. — Все-таки не дело везти ее за тридевять земель. Кроме того, по их поверьям, переплыть море значит оскверниться или что-то такое… Знаешь, оставь-ка ее тут. Скоро в Майлапур отправится обоз с раненными — у Фанцетти есть потери. Если она сможет за ними приглядеть, ее можно отвезти в родные места. В Майлапуре передадут купцам из местных, которые ведут дела с ее краями — и с ними ее доставят домой.
Рокетт вздохнул. Сердце сжало недоброе предчувствие, все-таки, увезя девчонку из деревни, он взял на себя ответственность — не перед людьми даже, а перед Единым. Или все-таки перед Исминой? Но он был военным, а потому произнес лишь одно слово:
— Есть!
Капитан Сюлли усмехнулся — он лучше самого Рокетта понимал, что беспокоит молодого разведчика. Про Рукмини все понятно, но разве дело только в ней? Не зря мальчишка часто и подолгу смотрит на огромный пыльный город за стеной, куда стремился, но где так и не побывал?
— Хочешь в Джайсалмер? — спросил Сюлли. — Там еще побываешь — уже лейтенантом, после училища. Не верю, что они не попытаются отомстить, мы даже не просто одолели их в бою, а украли победу… Такого не простят. Упертый народ — уж я-то знаю, мальчик, четверть века тут прослужил! А теперь можешь быть свободен.
Рокетт отдал честь, развернулся и вышел. Собирать особенно нечего, сообщить Моруа приятную новость, и можно отсыпаться — завтра ведь вставать ни свет, ни заря, и ехать за тридевять земель. Его ждала Темеса, но сначала… Сначала Эрхавен!