Владимир Евгеньевич Чихирёв
Солдаты Оборотня
Солдаты Оборотня (отредактирован, дополнен)
Часть первая. Солдаты Оборотня
Глава 1. Сум
— Все идет к чертям!! — Эдгар смачно сплюнул на грязный пол и поднял на нас осоловевший взгляд.
Я заставил себя повернуться в его сторону. В глазах слегка плыло, и мне понадобилось время для того чтобы сфокусироваться на своем собутыльнике. Говорить совсем не хотелось. Мой взвод сегодня нес второй подряд караул из-за того, что часть роты перевели в помощь камнетесам, приводившим в порядок крепостные стены города. Мне ещё относительно повезло, что в этот раз моим людям достался район города рядом c трактиром, чем я не преминул воспользоваться, пока не выползли проверяющие офицеры с пересменных групп.
Одно и тоже действо повторяется уже целую неделю. Если мы не торчим в караулах, то пьянствуем в тавернах Сума, так полюбившиеся имперским солдатам за дешевизну выпивки и доступность женщин. Может кому-то из нас это и кажется отдыхом после длительных маршей и коротких, свирепых схваток с арьергардом отступавших мятежников, но я начинал уже ненавидеть этот смердящий нечистотами город. Нам, северянам, тяжело привыкнуть к климату южных земель империи.
— Сколько тебя знаю, только это и слышу, — отозвался Расмус, не спуская взгляда с одной из разносчиц пива. Её пышные груди готовы были вывалиться из туго затянутого корсета каждый раз, когда очередной пьяный солдат пытался усадить её к себе на колени.
— На этот раз я прав! — Эдгар грохнул кружкой по столу, уставившись на меня — А ты что молчишь? Скажи! Ведь я прав…..!?
— Плевать мне — я с трудом заставил свой язык шевелиться — Прав ты или нет, мне все равно — я поднес кружку к губам и сделал внушительный глоток
— Пока мне платит император, я буду резать глотки этим чертовым мятежникам, пиратам и…… и кто там у нас ещё враг?
— А перестанет платить? — Расмус улыбнулся, мотнув копной рыжих волос, отвлекшись от разносчицы.
— Не буду подписывать новый контракт, и свалю домой к папе и маме, — я кинул себе в рот пару виноградин
Эдгар взглянул на меня, и его лицо исказила злая ухмылка.
— Хорошо устроился — Кивнул Расмус, — чуть, что не так, и сразу "уйду к папе, маме".
— Деньги — это единственное, что удерживает меня в армии! Я не из тех, кто орет на каждом углу "Слава Аэрону и его правителям!". Я не настолько наивен, чтобы рисковать жизнью за некие великие идеи. Тем более что за ними ни черта нет. Все это ширма для имперских чинуш всех мастей, которые погрязли во взятках и воровстве!
— Придержи язык! — Эдгар вмиг отрезвел — хочешь угодить в казематы элидирского бастиона!?
— Думаешь, тут есть, кто-то из тайной службы — спросил я
— Вот дурень, Риттер! А где же им ещё быть, как не в действующей армии! И, конечно же, всю крамолу можно услышать именно в кабаках!
— Подумать, только — прищурившись, я посмотрел на Эдгара — откуда такая осведомленность? Может ты и есть….
— Ты совсем рехнулся! — оборвал меня Эдгар — знай меру!
— Прости, друг — сделав над собой усилие, я, перегнувшись через стол, похлопал его по плечу — просто болтаю. Давай лучше выпьем, а то мне сегодня ещё проверять посты. Может быть. Расмус, да оторвись ты от этой коровы!
Мы подняли кружки и грохнули со всей силы, заливая стол пенящимся напитком.
------Эти двое мои старые и верные друзья. Мы служили ещё на северо-западных границах Аэрона пять лет назад, будучи сержантами городской стражи. Эдгар — черноволосый, с небольшой бородкой и тонкими чертами лица ловелас. Один из лучших мастеров клинка в нашем полку. Его изящность и смазливость многих вводила в заблуждение, но обычно Эдгар не давал противникам шанс исправить свою ошибку. Расмус же был полной противоположностью Эдгару. Здоровый как медведь, с копной рыжеватых волос, и лицом испещренным шрамами. Боевых там не было. Эти шрамы оставила ему черная оспа. Мы с Эдгаром были в морском патруле, когда город Тор-Ден оделся в черный саван и его улицы затянул дым погребальных костров. Вернувшись, мы попали в состав карантинных отрядов, окружившие город со всех сторон. Жуткие были дни. Мы стреляли во всех, кто пытался выйти из этого ада, не разбирая, кто перед нами — дети, женщины или старики. Многие из нас тогда рыдали навзрыд после смены. Нас сделали палачами. Мы проклинали своих командиров, которые в свою очередь проклинали штабных хлыщей. Те грехи нам никогда не смыть со своих рук. Нередко меня настигают сны, возвращая в кошмар минувших дней, заставляя просыпаться с комком в горле.
Карантин закончился через месяц. Когда потухли последние костры — войска вошли в город. Мы не чаяли увидеть Расмуса. Но он был первый, кто открыл ворота казарм. Багряные, с синевой шрамы исчертили все его лицо, но он выжил. Болезнь, изуродовав его — отступила.
******
Заканчивалась смена вечерних караулов, и мне уже надо было поглядывать в сторону выхода. Все шло своим чередом. В кабак подтягивались все новые солдаты. Гульбище набирало силу. Те, кто торчал здесь не первый час набрались достаточно для того, чтобы горланить похабные песни и плясать в проходах между столами под визг таких же пьяных женщин.
Позади меня кого- то вывернуло, и запах рвоты смешался с запахами пота, немытых тел и кислого вина. Я засунул в нос немного нюхательного табака, которым обзавелся в Илире, чтобы окончательно не потерять желание провести тут остаток вечера.
Наши части проходили Илир в спешке, пытаясь схватить мятежного генерала Лиаса и его воинство за зад. Зад у них оказался слишком скользким для нас, и мы упустили этого старого мерзавца. Он бежал через Хитиновый перевал в пустыню Хамида, к жителям степей. Все идет к тому, что кто-то крепко получит по голове. В столице мечтали увидеть предателя генерала на эшафоте, молящим о пощаде. Катящаяся голова с окровавленного помоста является отличным отрезвляющим средством для знати, которой начинает казаться, что они недостаточно сладко живут на этом свете. Но мы не смогли схватить Лиаса и теперь застряли в этом проклятом приграничном городе, пропитанным морским воздухом, изредка смешивающимся с запахом степи, что раскинулась за его западной стеной.
А табак был хорош! Я расчихался так, что стал привлекать любопытные взгляды веселящихся рядом сослуживцев.
— Риттер! Чихни ещё пару раз, — сержант Кап крикнул мне, разбрызгивая вино по столу. — Я поставил два медяка, на то, что ты чихнешь семь раз! — Несколько шлюх загоготали, широко открывая беззубые рты и заглушая своим лошадиным ржанием шум в зале.
— Иди к черту! — огрызнулся я, — и прикрой гнилые пасти своим девкам, пока я не отрезал им языки!!
— О-о-о-о! Какие мы сегодня злые, — засмеялся Кап, но все же цыкнул на своих подружек.
Я отвернулся и достал платок, чтобы вытереть нос. Расмус с интересом наблюдал за мной.
— Забавно смотреть на все твои аристократические ужимки, — пробубнил Эдгар, удовлетворенно глядя на очередную кружку, которую только что поставили перед ним, — манеры, словно у светского бездельника. Жить бы тебе на доходы богатеньких родителей, ходить под ручку с благородной дамой и нести чушь о книгах, картинах и прочем таком дерьме!
— Именно так и будет, — утвердительно кивнул я, складывая платок, — ведь мое нынешнее положение, всего лишь каприз художника, пожелавшего познать жизнь во всех её красках.
Мои приятели только покачали головами, не скрывая своих саркастических ухмылок.
— Твой каприз длится уже лет шесть, кажется? — Язвительно спросил Расмус.
— И ещё столько же продлится, — поддакнул Эдгар, — если только в один прекрасный день тебе не намотают кишки на клинок и не выпустят из тебя дух.
— Или не сделают калекой, — согласился Расмус.
— Это будут темные тона жизни
— Но на, то он и художник, пожелавший познать мир во всех его красках — закончив диалог между собой, Расмус и Эдгар обменялись печальными взглядами, а затем разразились диким хохотом.
— Два идиота — хмыкнул я — Штаны не обмочите! — подняв свою кружку, я переключил внимание на появившуюся молоденькую танцовщицу.
Я уже допивал последние капли, когда невольно обратил внимание на вошедшего немолодого уже человека. Во взгляде страх и растерянность. Подбородок подрагивал, словно старик готов был разрыдаться. Он сунулся к ближайшему столу, за котором горланили песню парни из второй роты, но ему дали ясно понять, чтобы он убирался по добру по здоровому. Он повернулся боком, и я заметил, что у бедняги нет уха. Вся шея и плечо были залиты кровью. Он продолжал стоять то, поднимая, то, опуская руки силясь привлечь внимание.
— Посмотри — я толкнул Расмуса в плечо